Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Борис Блинов задумчивый, и смотрит вдаль. А думал он тогда о том, как вы­ ставит фотку на комоде, вот здесь, у себя, будут приходить деревенские, и он, на радость всем, будет показывать, какая ладная у них сложилась семейка, какие красивые и сильные у него сыновья. Именно так, проникая мыслью через горы и долы, представлял он тогда отрадную, вольную жизнь. Но деревенские, падлы калеченые, только фыркали от зависти да носы воротили: «Во ряхи, бля, наели! И чем вас только кормят». Батас лег в руку, как родной. Витька взвесил его, поиграл и, перехватив за лезвие, метнул в дверь. За стенкой зашебур­ шилась мать, заворочалась, заскрипела с причитаниями, при­ зывая в свидетели царицу небесную и святых угодников. «Вить­ ка! Витька!» —жалобно позвала она. «Не пропадет», — остановил себя Витька, метнувшись, было, на зов. Свет не без добрых людей, а от него самого и так проку никакого. Выдернул глубоко всаженный нож и по­ шел в палисад к георгинам. «Жди, ласточка, жди, моя невестушка, лада ненаглядная. Самый красивый букет на свете принесет тебе суженый в подарок», —бормотал Витька, не в силах сдержать перепол­ нявшие его чувства. Нож сек сочные стебли. Тяжелые алые шары без счета пада­ ли вниз, устилали землю. Он продвигался вперед, а за ним ос­ тавалась багровая неровная тропа, раздвинутая на две стороны. Спазм перехватил горло. Острый кадык ходил по жилистой шее — не сглотнуть, не протолкнуть внутрь предательские слезы. Хорошо нам было вместе... клялись друг другу до гроба... надо нам клятву держать... Ненаглядная моя ласточка... Сука угарная, блядь , шалашовка... Все у нас теперь будет по справедливости. И лились из глаз невыплаканные слезы, и горло ходило хо­ дуном, и рвались наружу чувства, не умещавшиеся в бренной утробе. И не было на свете силы, способной его утешить, ос­ тановить и предотвратить надвигающийся конец. Старый, вы­ питый жизнью, мятежный человек вершил то, к чему подтал­ кивал его немилосердный рок. Бабушка Марфуша наблюдала за ним в мутное оконце, часто крестилась и читала «Богородицу». Прорезав цветник, Витька набрал цветов, сколько мог об­ хватить своей громадной уродливой лапой, вложил в середину нож и как был, не отряхнувшись, не заправившись и не утерев лица, вышел за ограду. 246