Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Борис Блинов —Идем, мой ласонький, выпей и расслабься, —сказала Люська. —Я тебе помогу. С Люськой общая судьба свела крепче, чем иную родню. Двое таких, галимых, было на всю деревню, и оба знали свою исключительность. Выходя, он рассчитывал на нее. Но судьба- злодейка, вишь, как распорядилась... Повинуясь ее цепкой хватке, они шли, взявшись за руки, будто на показ: крупная мясистая женщина с вздернутым под­ бородком и щуплый, дерганый, пожилой мужчина с шальными глазами. С дворов и палисадов их оглядывали соседи, обиженные столь прозаическим исходом Витькиных метаний. Отыскивая Марину, он поставил на уши всю деревню, дал повод надеяться и теперь не должен был отступать. Тусклая жизнь, надломлен­ ная в труде и пьянстве, взывала к искусству, требовала теат­ рального действа, разнообразия, взлетов, трагедий, если не своих собственных, то хотя бы от тех, кто на это способен. Витька не оправдал надежд. Не обращая внимания на злорадные усмешки соседей, не замечая их снисходительных, мутных, пренебре­ жительных взглядов и разочарования, они подошли к Вить- киной калитке и, встреченные радостным лаем Руслана, под­ нялись на заднее крыльцо. —Погодь, —сказал Витька, словно очнувшись, отрезал хо­ роший кус черняшки и вышел во двор. Руслан жил без привязи, но люди его не боялись, несмотря на грозный рык, —он сам боялся людей. Не подпускал их ближе пяти шагов. Витька в свое время отбил его от пришлых мужиков, кото­ рые батожили его в два дрына за какую-то провинность. Пес уже бездыханным лежал, а осатаневшие гроты продолжали охаживать истекающее кровью тело. Весил он килограмм трид­ цать. Витька еле донес его до дома, с трудом выходил, но теперь не было у него на селе надежней друга. Витька размочил хлеб и с усилием повернул его морду в миску. Но Руслан не торопился брать еду, норовил лизнуть Витьку в губы, смотрел преданным, грустным, как перед про­ щанием, взглядом и не отходил, словно понимал его состояние. Зубы, сволочи, ему все сломали, есть он мог только мягкую пищу. —Жри, псина, —легко шлепнул его по боку Витька, дивясь собачьему чутью. 238