Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Борис Блинов Андрей лежал на отроге старого моста, разрушенного немца­ ми, чувствовал, как слабый ветерок высушивает вспотевшую ко­ жу, и не мог оторвать глаз от открывшегося перед ним вида. В Тригорском он бывал уже, бродил по парку, посещал экспози­ цию дома-музея, помнил и знал все, что предъявлял паломнику светлый и деятельный Семен Степанович Гейченко, но его ни­ сколько это не волновало —отметился, приобщился, побродил, так сказать, по прошлой жизни —чего еще?.. То, что открылось перед ним сейчас, наполняло жизнь новым содержанием. Мир был объемен, тих и недвижим в своей дивной простоте. Речка светилась небесной синевой, плавной излучиной огибала зеленый лужок с уже сметанными стогами. Три холма, где бродил поэт, в густых кронах, почти черные, отражались в неспешной воде, и сельские домики просвечивали сквозь нижние ветви. От них неверными стежками бежали тропинки к старому деревенскому кладбищу, видневшемуся на склоне Воронича. Все это он видел впервые. Время, казалось, застыло здесь, в первозданной картине мира, осененной какой-то выс­ шей жизнью. Простор ее был необъятен, им проникнут был воздух, луга, деревня. Он сам стал частью этого невыразимо емкого, прекрасного бытия, дарованного ему случаем. Не бьгло ни прошлого, ни будущего, ни настоящего, существовала одна неделимая жизнь, к которой он был приобщен еще до своего рождения, и будет он здесь или нет —она не исчезнет никогда. Над этой жизнью никто не властен. Ни человек, ни страны, ни Великая война, определившая роковые минуты, не смогли в ней ничего изменить. Не надо «роковых минут» — любой блажен, кто посетил сей мир. Андрей лежал расслабленный, будто растворенный в этой мирской юдоли, впитывал в себя неведомые токи, наполняю­ щие все окрест, не в силах понять, что с ним происходит, откуда вдруг в его пустой, выжженной, атеистической душе появилась такая неземная благодать. От невыразимости и но­ визны этого чувства его вдруг охватило непонятное беспокойство. Вся его жизнь прокрутилась перед ним быстро, вскользь, словно по экрану дисплея: бесконечная череда рейсов, стоя­ нок, чьих-то чужих дивных стран, встречи-расставания с дру­ зьями, с женщинами, шторма, борьба за выживание и удовле­ творенное сознание чужой спасенной жизни —все показалось ему вдруг пустой, ненужной, не лишенной самолюбования суетой. Его состоявшаяся, как он считал, жизнь затрещала по 218