Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Ой тё! За разговором не заметили, как на дворе стемнело. Ирина несколько раз заглядывала на веранду, выражала мимикой свое неудовольствие. Дядя Федор сидел рядом в полуотключке, независимо от них бормотал что-то себе под нос, и блаженная улыбка не сходила с его запавшего как у покойника рта. Витька все глубже погружался в свою рисковую жизнь. Голос его по­ драгивал в особо драматических эпизодах, он хватал Андрея за рубаху, требовательно заглядывал в глаза, ища поддержки, но не давал вставить ни слова. Пора уже было прекращать затянувшееся застолье. Андрей простился с гостями к их явному неудовольствию и с тяжелой головой отправился спать. Ирина из-за книги поглядывала, как он разбирал свою койку, и не преминула поинтересоваться: —Ну и как тебе хождение в народ? —Нормально, —вдруг почувствовав раздражение, ответил он. —Могла бы и выйти, выпить рюмку, с народом. —Между прочим, я вся сегодня обстрекалась о крапиву, — сменив тон, сказала Ирина. —Как бы так сделать, чтобы ее во дворе не было? «Началось!» —подумал Андрей и молча повалился в койку. Всю ночь по дому топали крысы. Вначале на чердаке, потом спустились на веранду. К середине ночи они угомонились, Андрей уснул, но уже при свете его разбудил тупой стук увесистого тела, будто кто-то упал на доски пола с большой высоты. Удар повторился, и еще с полчаса слышались размеренные шлепки, гулко отдаваясь в пустоте бревенчатого дома. Андрей зажег в изголовье свет. Стук прекратился. Ирина лежала на своей койке с блаженной улыбкой на устах, спата, как ни в чем не бывало. «Откуда они взялись? Не было же в доме этой нечисти», — снова засыпая, подумал он. Проснулся он поздно, с чумной башкой. Состояние было отвратительное, непонятно даже почему, вроде из меридиана вчера не вышел, мужики, слава Богу, тоже не перебрали. Утро было ясное, росистое, солнечное. Ирина на кухоньке готовила завтрак, как образцовая жена («пейзанский завт­ рак», —говорила она). В городе она редко когда себе это по­ зволяла. Ее преподавательская и научная работа, в которую она беззаветно была погружена, не оставляла для этих глу­ постей времени. 211