Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Морпехи не простужаются силы, надежности и порядка. Ширяев вынужден был признать, что такому водителю можно без опаски доверить свою жизнь — если едешь с ним в одну сторону. Только не дай бог ему навстречу попасться —пройдет, расплющит, как бэтээр, и даже не оглянется, что там на дороге осталось. До асфальта, до КП пограничников Ширяев так и не услы­ шал его голоса. На ширяевское «спасибо» он тоже не ответил, презрительно хмыкнул и ногой пододвинул рюкзак. Высокий забор из колючей проволоки разделял землю на вольную и пропускную. В восприятии жителя области этот кордон не столько границу охранял, до которой еще добрая сотня километров, сколько делил сферы влияния между ры­ баками: до КП ловили городские, после КП —военные или те, кому удавалось достать пропуск, считалось, что там лучше... Пограничники о нем уже знали, проверили документы, по­ сочувствовали, предложили зайти в дом. Тренированные, креп­ кие ребята в ладно пригнанной форме, с живыми глазами, грамотной речью, они отличались от матросов, да и вообще от всех прочих родов войск, как лососевые рыбы от частиковых. Горше нет унижения для «зеленого» быть причисленным к СА. Они —не Советская Армия, они —Комитет, свои права у них, свой устав, свое могучее начальство. Ширяев прижался спиной к голландской печке, отогревал ноющие почки и с любопытством слушал, как молодой сержант за стойкой выговаривал щеголеватому майору ВВС: —Не в первый раз, товарищ майор, не маленький, порядок для всех один. Без подписи военкома это филькина грамота, а не пропуск. Майор, крепыш лет тридцати, возбужденный, страшно рас­ строенный, тянул ему через барьер бумаги и взывал: —Есть же подпись, сержант. Ну смотри, вот она... Мое пред­ писание, справка, ее паспорт. Что тебе еще?.. Пропусти, будь человеком. Она же сутки не спала! —Сами виноваты, товарищ майор, не по форме подпись. Вы же знаете, что не его, какой разговор! —Зама, заместителя, какая разница! —кипятился майор. — Самого не мог ждать, самолет бы не встретил. Пойми ты, из Киева человек добирается, пересадка в Ленинграде, задержка рейса. Разве все учтешь? Знаешь ведь, гражданская авиация... —Знаю и сочувствую, но помочь не могу, —не проявляя эмоций, сказал сержант и отстранил протянутые бумаги. 135