Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Морпехи не простужаются работой и спокойной душой —таким ему виделось теперь все его долгое морское существование. Было в нем то ясное сос­ тояние праздности, которое Лев Толстой называл условием блаженства первого человека до падения. Любовь к праздности в нас осталась та же, говорил он, но проклятие тяготеет над человеком, и по природным свойствам мы не можем уже быть праздны и спокойны. Если бы человек мог найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал себя полезным и выполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону перво­ бытного блаженства. Толстой обнаружил этих счастливцев в обыденной жизни. Он утверждал, что в таком состоянии обя­ зательной и безупречной праздности пребывает целое сосло­ вие —сословие военных, и в этом видел главную привлека­ тельность военной службы. Про военных Ширяев не знал в точности. Но то, что сюда относится и еще одно сословие — морское, было для него совершенно очевидным. В портовом городе от причалов никуда не деться. Они уже давно стали для него границей, разделяющей жизнь на ту и эту. Бывая в порту, он всем нутром своим ощущал сгустившуюся плотную преграду, возникающую перед ним, и если из залива еще мог выйти, то пересечь траверс бухты можно было, только став преступником. Его забавляла мысль, что все пятнадцать лет до этого он ходил в море по недоразумению —преступную его суть не разглядели вовремя, не спохватились, не осадили. Так бы и плавал он до сих пор, наверное, если бы дорогу ему не перебежал таракан, самый обычный усатый «стасик», которые в изобилии водились на «Российске». Койку от них Ширяев отгородил липучей лентой, но все же с потолка, переборок они прыгали на одеяло и часто будили по ночам. А в ту ночь Ширяеву приснилось, что таракан залез ему в ухо. Он в страхе проснулся, потряс головой и, успокоившись, перевернулся на другой бок. И тут вдруг произошел взрыв. Рушились переборки, подволок, раскалывалась голова. Объятый ужасом, он закричал. Голова ло­ палась, разрывалась отдикого, непереносимого грохота. Эпицентр взрыва находился внутри. Огромной кувалдой кто-то пытался раскроить ему череп. Сжав виски кулаками и продолжая мычать, он ворвался в каюту доктора. Док перепугался не меньше, чем он сам, трясущимися руками схватил с полки справочник и су­ дорожно стал листать. Пока Ширяев раскачивался на стуле, об­ хватив голову, док вычитал, что надо делать, повозился, закапал 127