Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Борис Блинов —Когда стало известно, он уехал к ней, и там все решилось. А у нее, видишь, какие дела: темы нет, мама вышла замуж, жить фактически негде... Пойми, дружок, она тебя любит, она так плакала, но пожалей ее. Она просила, чтобы ты с ней не встречался и не делал глупостей. Это бесповоротно. Сидела днем целый час, рвала бумагу, ничего тебе написать не смогла. Она такая несчастная, —в глазах у Полины стояли слезы. Он выпил стоящую перед ним рюмку. Полина быстро на­ лила еще. —Выпей, дружок, выпей. Что же делать, если жизнь у нас такая дерьмовая. —Хватит ему. Он не жрал целый день, —оборвал Мишаня. —Господи, ну сейчас! —спохватилась Полина и выбежала из комнаты. «Как бы сделать, чтобы уйти, —подумал Вад. —Чтобы рядом никого не было». Он чувствовал в них привязанность к Лорке, словно через них он все еще с ней был, а это неправда, надо было обрубить концы, все выкинуть, вырваться из пут и тогда, тогда... Он не знал, что тогда сделает, но он забудет ее. И пусть уходит, исчезает гремящий музыкой пароход, он наберет в грудь побольше воздуха и нырнет, чтобы увидеть фосфорический свет в глубине, и тогда станет легко, свободно, и жизнь —или не жизнь? —начнется по-новому. —У тебя губы размазались, —сказал он вошедшей Полине. Она поставила поднос на стол, яркий, с цветами. У нее вся кухня подносами заставлена, входишь, как в цветник. — Она теперь шкатулки расписывает и продает, — не слышала его Полина. —Чтобы на визу заработать. А вот эту она тебе подарила. Смотри, какая прелесть! Вад увидел деревянную коробку и картинку на ней из знакомых, пересекающихся треугольников. В висках заломило. «Надо усыпить их бдительность», —подумал он и наки­ нулся на еду. Денег не было ни гроша. Даже на курево. —Побудьте здесь, я Ротшильдов проведаю, неудобно, — сказала Полина. —Сейчас, он поест, и мы придем, —отпустил ее Мишаня. —Пойди, поздоровайся. Что я, больной? —погнал его Вад. —А ты здоровый? —Совершенно. 108