Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Эти теплые дни —Думаю, поступок Ширяева, который мы обсуждаем, это закономерный результат растлевающей, вредной литературы, к которой он проявляет такое активное пристрастие. —Арк, у тебя совести нет, —плохо соображая, проговорил Вад. Шум в зале усилился, кто-то постучал карандашом о стакан: —Ширяев, ведите себя прилично. —Ничего, я не обижаюсь, —добродушно улыбнулся Арка­ ша. —Мы с ним дружно жили, и я знаю, что не все в нем плохое, он не совсем потерянный человек. Думаю, что и наша вина есть в том, что мы не доглядели, выпустили его из-под своего влияния, и моя, как группорга. Сегодняшнее обсуждение должно пойти ему на пользу, может быть, он возьмется за ум, пересмотрит свои позиции. Я, товарищи, считаю, что если он сейчас выступит перед нами, откровенно расскажет, кто снабжает его антисоветской литературой, признает свои ошибки, мы сможем оставить его в нашем коллективе и ог­ раничиться строгим выговором. Все-таки он наш товарищ. —Мразь ты, а не товарищ, —пришел наконец в себя Вад. —Зачем же так, Вад. Я ведь к тебе по-доброму. Повинись, скажи народу, что ты думаешь, — простодушно смотрел на него Аркаша. —Я только что сказал, —ответил Вад. — Прекратите пререкания, Ширяев! Или вас выведут, — раздался из президиума твердый голос. Аркаша извиняюще улыбнулся и пошел на свое место. После него еще выступали какие-то ребята, но Вад их плохо слушал, все еще находился под впечатлением Аркашиных слов. Он в толк не мог взять, что это, простодушная глупость или продуманная подлость. В самом деле, ведь дружно жили, куском хлеба делились... Вад оглянулся и нашел его взглядом. Аркаша ему ободряюще кивнул. Какой-то салага-первокурсник помянул Ваську. Вад прислу­ шался. Оказывается, Ширяев, сволочь, даже больного друга не пожалел, воспользовавшись болезненным состоянием, выну­ дил его поставить подпись под своей прокламацией. —Клевета! —крикнул Вад. Парень смешался, покраснел и растерянно повернулся к президиуму. — Продолжайте, не обращайте внимания, — подбодрил его все тот же уверенный баритон. 97