Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Борис Блинов Вторым вышел Гришка Фраерман —от имени евреев, так надо понимать. Он клялся и божился, что живет лучше всех, и в бюро его выдвинули, и на городскую конференцию. Про­ бовал он, оказывается, Вада предостеречь от необдуманного ложного шага, но тот его не послушался. Потом по-комсо- мольски грамотно изложил суть интернационализма и на­ циональной политики партии, а в конце проявил мягкотелость (совесть, что ли, заговорила?), предложил дать строгий вы­ говор по комсомолу и группе заострить внимание. На Вада он так ни разу и не взглянул, пошел на место, унося в глазах глубокую, невысказанную тяжесть. Вад пони­ мал, как гадко у него на душе и какой серьезный шаг он совершает, —он рвал со своими, предавал их, лгал от имени всех. Ради чего? Куда ему теперь прислониться? Он же теперь как зверь-шатун, на все готов, страшный человек. Танцевальной походочкой к столу президиума вышел Аркаша. Встал, картинно выпятив грудь, вскинул голову и начал речь. —Я живу с Ширяевым в одной комнате, учусь в одной группе с первого курса, знаю его вкусы и склонности. Развитие его и становление, можно сказать, происходило на моих глазах... Такая заявка привлекла внимание Вада. —И что же я вижу, товарищи! —Аркаша выдержал паузу. — Он любознательный человек, повышает свой общий уровень, много читает. Но вот вопрос: что его интересует? А нравится ему всякая иностранщина, их красивая жизнь, описанная у разных Хемингуэев и Ремарков. Из наших произведений толь­ ко то, что рисует черной краской нашу действительность, раскритикованные у нас Аксенов, Гладилин, не помнящий родства Эринбург. В книгах он выискивает разную червоточину и смакует ее в узком кругу. —Ты что молотишь! —не сдержал возмущения Вад. —Сам же Аксенова взаглот читал, просил еще принести! —Да, читал, не отказываюсь, —не смутившись, ответил Ар­ каша. - Но я читал как группорг, в воспитательных, можно сказать, целях. А ты что читаешь? Думаешь, я не видел? Не­ сколько раз я находил у него подпольно изданные книги. Он прятал их, мне не давал, но я все равно поинтересовался и увидел, какие это грязные, антисоветские изделия с клеветой на наш строй. Скажешь, не было этого? Вад, оглушенный, молчал. По залу прошел массированный шумок. 96