Блинов, Б. Н. Вдоль большой дороги : повести и рассказы / Борис Блинов. - Мурманск : Литературный фонд России, Мурманское отд-ние, 2000. - 480 с. : ил.

Бедный Березкин 89 Березкин проснулся в холодном поту. Надрывно гремел колокол судовой тревоги. Этой ночью произошло непоправимое. Никому неизвестный пароход неразличимого порта приписки врезался своим форштевнем в борт березкиного судна. Пробоина была неопасной, в районе хозблока и лазарета. Но своим острым носом пароход влез между двух жил кабеля и замкнул их между собой. Начался пожар. Вместе со своей аварийной партией Березкин самоотверженно боролся за живучесть судна. Товарищи, которые трудились с ним рядом, поражались энергии, которая исходила от маленького и щуплого пекаря. Березкин и сам себя не узнавал. Никогда бы раньше он не подумал, что у него хватит сил и смелости так долго работать ломом, таскать тяжелые шланги и бросаться с огнетушителем в самое пекло. Тот тихий человек, который сел три недели назад в зубоврачебное кресло, ничем не напоминал нынешнего, даже зубная боль куда-то отступила. Не причинив серьезного ущерба, пожар был потушен. Закрепив инвентарь по штатным местам, Березкин с чувством выполненного долга вернулся в каюту и достал сигарету. Привычная саднящая боль снова напомнила о себе. Вместе с ней вдруг возникло беспокойство. Растревоженная память в единый миг прокрутила кадры героической борьбы за живучесть, и он с обнаженной ясностью вдруг увидел белую сияющую точку, застрявшую в решетке шпигата. Не веря себе, он рванулся в лазарет. В коридоре медблока перекатывалась вода, из темного проема дверей медленно тек остывший пар. Пересилив себя, он шагнул через комингс. Гипсовые челюсти хрустнули под сапогом и хищно оскалились. В углу валялась бормашина со скрученной шеей, аппарат для сварки мостов был согнут и вмят в подушку, на которой когда-то лежали его прекрасные зубы. Раздолбай, шуровавшие здесь, даже шланг из иллюминатора не удосужились вытащить, и вода из него тонкой струйкой поливала обгоревший матрас. Ноги его ослабли. Он присел на мокрый комингс и, баюкая челюсть, раскачивался из стороны в сторону. Две чистые