Блинов, Б. Н. Вдоль большой дороги : повести и рассказы / Борис Блинов. - Мурманск : Литературный фонд России, Мурманское отд-ние, 2000. - 480 с. : ил.

Вдоль большой дороги 383 самой Луги, там он пересел в экспресс, и тот плавно и надежно понес его в ту страну, которая отныне и навсегда должна стать для него единственной и неделимой жизнью. Автобус остановился, распахнув двери, и он вышел. Вышел... и оказался среди весны. Со всех сторон она его обступила, оглушив птичьим гомоном, солнечной зеленью, хмельным запахом цветущей жизни. Он уже забыть успел, какая она, настоящая-то весна. Там, откуда он приехал, еще гололед был на улицах, косо сек мокрый снег, мир без солнца выглядел плоским и одноцветным. От станции до Серогопкина было полчаса ходу. Сердце билось часто и сильно, будто шел он на первое свидание. Так и не стало оно спокойней, когда до встречи оставались минуты. Воздух звенел от растворенных в нем голосов. Даже привычное ухо радиста не успевало выделить отдельные звуки, словно одна насыщенная мелодия заполнила эфир. “Сколько живности на свете! - удивленно подумал Петрович. - Ведь живут же они для чего-то?” Кузнечики грелись в теплой пыли у ног; тяжелые шмели облетали его бреющими кругами; сцепившись телами, стрекозы набирали высоты, и белые бабочки, словно лепестки с яблонь, никак не могли приземлиться. А высоко в небе, над его головой, летало множество птиц. Из них только ласточки и стрижи были ему знакомы, а остальных он успел позабыть. Морских-то птиц, может, и побольше существует, но всех, кто у борта снует, он знал, даже редкостных топориков мог сразу определить, а этих вот, родных, земельных, никак не признает, будто ребенок, впервые мир узнавший. На миг ему показалось, что росчерки птичьих крыльев оставляют за собой след, рисуя замысловатый, весь в перехлест график, каким на карте обычно отмечают маршрут рейса. Будто там, вверху, своя, обособленная жизнь свершалась, понятная лишь-посвященному. За низкими елками пруд блеснул. А после пруда, чуть в горку, через малинник, - и внизу деревенька в шесть дворов, его Серогопкино. А в ней уж и домик виден, тесовый, чистенький, и белый куст жасмина у стенки в два окна. И вся другая весна