Блинов, Б. Н. Вдоль большой дороги : повести и рассказы / Борис Блинов. - Мурманск : Литературный фонд России, Мурманское отд-ние, 2000. - 480 с. : ил.

Мой Мурманск 21 Сам приезд в город уже воспринимался как победа, и сомнений в исходе войны ни у кого не возникало. О ней лишь напоминали воздушные тревоги, развалины и множество патронов, которые, порой небезопасно, заменяли нам детские игрушки. О еде, о быте, несмотря на голод, печали не было, - лучшего мы ничего не знали и то, что есть, воспринимали как нормальную жизнь, которая все же медленно, но верно, начинала улучшаться. К концу сорок третьего город бомбили уже реже, но вражеские налеты и “походы” в бомбоубежище еще представляли постоянную и существенную часть жизни. На этот случай в семье были выработаны определенные правила и обязанности, которые нужно было неукоснительно выполнять. По тревоге следовало сразу бежать домой и поступать в подчинение мамы. Под кроваткой лежал маленький рюкзачок, в который надлежало быстро сложить свои вещи и потом ждать маму, которая увязывала в это время постельное белье и укладывала чемодан. Помню, эта жесткая двойная зависимость была особенно тягостна: нельзя было подходить к окну, “путаться под ногами”, просить чего-нибудь, отвлекать. А за окном уже шарили по небу прожекторы, видны были следы трассирующих пуль, слышно стрекотание пулеметов, установленных на нашей крыше, которое временами заглушал противный воющий звук сирены и голос из черной тарелки динамика: “Граждане, воздушная тревога!” С вещами нужно было протащиться по узкому коридору, спуститься с пятого этажа на улицу и потом, после короткой пробежки, нырнуть в подвал нашего же дома. В коридоре творилось невообразимое: из комнат почти одновременно вываливались все соседи, загруженные, растрепанные, нервные. Малышня визжит, взрослые ругаются, кричат, толкаются мягкими тюками. А по трансляции еще и голос подгоняет: “Граждане, граждане...” Все это казалось непонятным и очень неразумным - все успеют, куда торопиться? Защищенность родителями была настолько сильна, что об опасности мысли не возникало.