Блинов, Б. Н. Мурманская сага / Борис Блинов. - Мурманск : [б. и.], 2010 (Санкт-Петербург : ИПК

Мурманская сага помнит школьный приятель, известный мурманчанин Игорь Яковлевич Калошин, Гарик, как звали его в детстве. Мы встре­ тились с ним на печальном событии: он пришел проводить маму в последний путь — он так и называл ее «тетя Шура». Память у него оказалась прекрасной, и он без натуги пере­ кинул мостик на шестьдесят лет назад, когда еще Кольский мост — тот, старый, в устье Туломы, — не был построен. Году в сорок шестом мы встретились с ним и с Валькой на Печенгской дороге. Эта встреча у меня тоже навсегда осталась в памяти, но я думал, что помню о ней я один. Себя-то мы видим. Родителей знаем. А вот десятилетие до нас, между родителями и нами, город для меня как бы пребывал в безвестности. Целое поколение, сверстники Вальки и Гарика, те, кто родились в тридцатом, для широкого круга мурманчан, земляков остались неизвестными. Город до сих пор существует как бы интервалами, урывками, отдельными картинами, и воз­ никают они тогда, когда их можно увидеть отраженными в ли­ тературе. Причем прежде всего в литературе художественной, которая мыслит образами. Ведь, как ни странно, документальная литература как раз меньше всего соответствует истине, потому что она наиболее охотно схватывает политическую конъюнкту­ ру, изображает то, что требует официоз, мало заботясь о прав­ де и истинной картине жизни. А какие значительные мужики вызрели из поколения трид­ цатых! Они становились заслуженными капитанами, руководи­ телями флотов и главков. Уважение к ним остается в душе до сих пор. Это были люди дела, серьезные люди, сильные люди. Для эмоционального разнообразия и тонких душевных пере­ живаний, свойственных интеллигенту, тогда было неподходящее время, и тот, кто наделен был внутренней культурой, интеллек­ том, талантом, если таковой и встречался, с трудом мог найти себе место в том простоватом, «оптимистичном» и ограничен­ ном пространстве. В чести был простой человек, работящий, твердый в своих намерениях, без сомнения впитавший в себя партийные основы жизни, про которые теперь и говорить-то без иронии неловко. 62