Блинов, Б. Н. Мурманская сага / Борис Блинов. - Мурманск : [б. и.], 2010 (Санкт-Петербург : ИПК

Борис Блинов на пляже сидели мы с ребятами, пили пивко, отдыхали. И позна­ комились с пожилой милой парой, сносно говорившей по-анг- лийски. Разговор теплее и откровенней становился, и мы уже пивком предложили им угоститься, от чего они не отказались. И вдруг лица их окаменели. Они отставили бутылки, поднялись и, ни слова не говоря, пошли вдоль моря. Выяснилось, кто-то из нас сказал, что мы русские. А они оказались из Федеративной Германии, и, видимо, память войны пропечаталась в них на­ столько сильно, что даже разговаривать с нами не могли. Но это понять можно, там разговор шел о бывшем враге, жизнь и смерть между нами стояла, сразу этого не забудешь. А здесь-то, в родном отечестве... Одна из загадок, на которые так и нет ответа. Поэтому, ког­ да начинаются у нас на русской ниве всплески самовосхваления, у меня перед глазами встают ядови ты е дымы Березников, и утверждения о национальном добродушии, терпимости, дру­ желюбии кажутся мне слегка преувеличенными. Дали нам домик ничейный, пустовавший, продувной, на отшибе и как закопали, забыли, будто мертвых. А морозы на Урале лютые. Мама на заводе. Посадки коровы потравили, есть дома нечего, карточки не отоваривают, только в яслях какая-то еда. Мама изворачивалась как могла, кровь сдавала, меняла последнюю одежду на еду, да и менять уже было нечего. Тогда по карточкам выдавали иногда махорку для курящих, и мама получала. Табак в цене был, и можно было на него что-то выме­ нять. Лучше всего у заключенных было менять, у тех, которые сидели за колючей проволокой на краю города. Мама скопила пайку и понесла. В темноте, по бездорожью, в лютый уральский мороз пошла по сугробам к этим сволочным зекам, у которых хлеб был. Обмен через колючую проволоку происходил, рука в руку: мама им пачку махорки, а зеки ей буханку хлеба, завер­ нутую в газету. Обратно идти как бы легче было, малышей вспоминала, худенькие их мордашки, голодные глаза. Домой вернулась к ночи, но мы не спали, ждали хлеба. Она обняла нас, разделась, положила буханку на стол и стала разворачивать. А когда развернула, нож выпал у нее из рук. Она уткнулась в стол 47