Блинов, Б. Н. Мурманская сага / Борис Блинов. - Мурманск : [б. и.], 2010 (Санкт-Петербург : ИПК

Борис Блинов и верит. Он ей ничего не говорит — если ей нравится, пусть порадуется. Она же не Казюнина. Та, если даст морковку, потом обязательно чего-нибудь попросит и скажет: «А помнишь, я давала тебе морковку». У Сперанских есть такие пузатенькие часы со звонком — третью стрелку ставят, когда надо, и они гудят, «гудильник» называются. Можно не беспокоиться, что под суд попадешь. Часы у папы нормальные, с двумя стрелочками, а третья у него в памяти. Он перед сном на свои посмотрит, запомнит, где она должна стоять, и утром просыпается. Мама верит ему, конечно, но не очень. И на всякий случай, чтобы не проспать, оставляет включенным радио. А один раз, когда папа был на побережье, радио почему-то не заговорило, и — это был кошмар! — мама опоздала на работу на двадцать минут. Все думали, что она пойдет под суд. Мама плакала вечерами и очень боялась. Но оказалось, что у нее на работе хорошие люди, и ей дали выговор, потому что перепутали — пожалели детей, хотя жалеть надо было маму. В темноте кажется, что все остановилось и не движется, но Вад знает, что это неправда. Земля все равно крутится, повора­ чивается, и вместе с ней их дом с двумя крыльями тоже летит по небу и утром будет уже там, где вечером была Европа, и Гер­ мания, и Берлин, к которому рвутся наши войска. Если бы высадиться из дома, незаметно вылезти и отстать, то Вад бы к вечеру увидел, как наши там побеждают, бьют фрицев и за­ нимают их города. Сверху хорошо видно. Он бы взял с собой передатчик и оттуда, сверху, нашим бы подсказывал, откуда вести огонь, с какого боку лучше зайти, где немцев нет, чтобы победить быстрей. И тогда у всех вернулись бы отцы, совсем сняли бы затемнение, и отменили карточки, и все стало бы как до войны. Он хотел было отправиться туда путешествовать, но тут по радио застучал метроном, и Вад обрадовался, что насту­ пило утро. Метроном колол орешки направо, налево, а под ним сидела белка и собирала ядрышки. «А орешки непростые, в них скорлупки золотые, ядра — чистый изумруд», — тихо засмеял­ ся Вад. 121