Блинов, Б. Н. Мурманская сага / Борис Блинов. - Мурманск : [б. и.], 2010 (Санкт-Петербург : ИПК

Борис Блинов Дядя Володя иногда ездил с нами на рыбалку. Он был общи ­ телен, разговорчив, только лунки сам сверлить не хотел, просил меня. Мне такая благотворительность быстро надоела, и я ска­ зал: «Сверлите себе сами». Он вскинул на меня черные глубокие глаза: «Ты меня осуждаешь?» — казалось, было написано в них. И я понял, что жизнь на уровне Лизочки все равно в нем про ­ должалась. Но мама кровно на него обиделась и прекратила общение, встречалась только с Лялькой. После тети Лизы он прожил всего три года и умер от рака прямой кишки. Опять от рака. А Мария до недавнего времени продолжала жить в большой квартире в Мурманске, работала в школе и числилась там на хорошем счету. ПЯТИДЕСЯТЫЕ, НЕПОНЯТНЫЕ, РАЗНЫЕ Иногда я встречал у тети Лизы гостей. У нее гости другие были, чем у нас. Они к рыбе и флоту не имели никакого отно­ шения: журналисты, какие-то начальники, юристы — гумани­ тарная публика, короче говоря, которая и в то время отличалась от технарей. Чем отличалась, сразу и не скажешь. Они и тогда казались более свободными и в разговорах — другими: о про ­ изводстве и конкретных делах речи не вели и часто говорили о том, что мне было непонятно. Какая-то легкость наполняла разговор, такое возникало ощущение, будто речи велись сами по себе вне зависимости от дела: разговор — это уже дело, и подходить к нему надо с любовью и вниманием. Их дети, которые временами попадали в круг общения, тоже представлялись иными. Какой-то налет столичности или родства со столичностью наполнял их превосходством по отношению к остальным особям, обитавшим вокруг. (Понятие «интелли­ гент» в то время не бытовало. Только в сочетании «вшивый интеллигент».) В быту у детей это выражалось капризами, обидами и вздорностью, часто приводившей к слезам. Мы с ними общались мало, потому что сами как бы ушли из этого непонятного сообщества, хотя чем-то они привлекали. Они знали интересные стихи, которые я не слышал. Не те звонкие, 97