Блинов, Б. Н. Личное дело : повести. Рассказы / Борис Блинов. - Мурманск : Мурманское книжное изд-во, 1984. - 332, [2] с., [1] л. портр.

— Д а нет, река была — Воронеж. Там крупные лещи попадались. — Что же ты не ловил? — Не давали. Бывало, сделаешь снасть, придешь, заки ­ нешь, а пацаны увидят и прогонят. Снасть отнимут да еще по шее дадут. Раньше, знаешь, леску-то из конского воло­ са плели. Где ж ее столько напасешься! — Я гляжу, у тебя с детства еще проблемы начались. — Проблемы, проблемы, никуда от них не деться,— сказал Коля и напряженно сощурился, будто ему свет бил в глаза.— Знаешь, мой отец здесь во время войны был. — Где? — Здесь где-то, под Гданьском. Он кадровый офицер. Финскую всю прошел. И эту... Из-за него вот и начались все проблемы. — Жив он? — Думали , без вести пропал, а он в сорок седьмом вер­ нулся. Вернулся, а прав у него — никаких. Понимаешь? На работу не берут. Месяц-два поработает — и гонят. Он уже и грузчиком был, и сторожем. А семья большая, го­ лодно, холодно. Но не голод главное. Все знали, что у не­ го прав нет, и на нас, братьях Храбиных, отыгрывались. Пятеро нас было, а силы своей мы не чувствовали. К аж ­ дый на улице мог ко мне подойти и в морду дать. А у меня на сдачу — рука не подымалась. Я знал, что виноват. В чем, почему — не спрашивай, просто чувствовал, что на всей нашей семье печать наложена. И заговорить я ни с кем не мог, и друзей у меня не было. — Ну, а братья? — Братья, конечно. Этим и жили, этим и выжили. А вот перед отцом вина до сих пор осталась. Дураки же были, не понимали ничего. Ра з все говорят — значит, прав­ да. Сам он молчит все время. И мы с ним не разговарива ­ ли. Он нас боялся, ел отдельно в боковушке, чтобы на гла ­ за не попадаться. Мы знали, что все беды от него, и про­ стить ему этого не могли: мы же маленькие были, а он, взрослый, родной отец, нам жизнь калечит... В шестидеся­ том он пришел домой, собрал нас всех и заплакал : «Вот,— говорит,— ребятушки, все мне вернули». И показывает пол­ ковничьи погоны и орден Ленина. Вернуть-то вернули, но мы уже воспитались, выросли с клеймом, враз не переменишься. Так и жил он с нами до шестьдесят пятого, как чужой. 328