Блинов, Б. Н. Личное дело : повести. Рассказы / Борис Блинов. - Мурманск : Мурманское книжное изд-во, 1984. - 332, [2] с., [1] л. портр.

у меня богомольная была. Я — в милицию. «Бабка померла,— гово­ рю,— хоронить надо». Они записали адрес. «Жди,— говорят,— при­ едем». Жду сутки — никого нет. Я опять к ним. Ответ все тот же: «Жди, приедем». Еще сутки — опять никого. А бабка лежит. Я опять к ним. «Обещали,— говорю,— а не едете». Они меня обложили по матушке: дескать, ходишь, надоедаешь, похоронят твою бабку. Сейчас зима, ничего с ней не сделается. На четвертый день являются два молодца без гроба, но с носил­ ками: «Где? Кого?» Взяли мою бабку за руки, за ноги, на носилки — и вниз. Я за ними. Смотрю, стоит у подъезда телега с лошадью. А на телеге как бревна в поленнице лежат... Они с двух концов бабку с носилок подняли, раскачали ее... Она перекувыркнулась в воздухе и на самом верху оказалась, лицом вниз. И повезли ее на Пискаревку. Я дядьку заднего догнал, кричу ему: «Дяденька, вы там кусок железа наверх положите или камень большой. Я после войны найду ее». Сани едут, а я все бегу, бегу за ними. Потом упал... ...А скоро и я сам поехал по Дороге жизни. Последним эшело­ ном. Вода на льду уже скаты заливала. Темнота и мелкие огоньки по трассе. А мы, сорок гавриков, в автобусе, какой-то древней раз­ валюхе. Я вообще считаю, что высший героизм в войне проявил шофер, который два часа в воде на льду лежал, чинил машину. А в ней — сорок жизней, полужизней. На берег выехали, к станции, для посадки в вагон. Я чувствую, что не могу с сиденья встать. Звать на помощь неудобно. Все вышли, я попытался подняться и упал, за сиденья завалился. В вагоны нас девушки с рук в руки передавали. По списку — сорок, а по счету — тридцать девять. Побежали к автобусу, меня вытащили, довели до- сходен— брык. И опять лежу. Пересчитали. «Да нету одного!» — «Да как нету? Я вот тут его поставила!» — «Где поставила — там и лежит, голубчик». Занесли меня. Поехали. Бог ты мой, куда поехали! Если бы знать! В немецкий плен. В кают-компании говорили о промысле. Он подступал словно город, словно второе после порта место на земле. Уже виделись в воображении скопление десятков судов, движение ярких в ночи огней, трудные швартовки и вы­ растающие по утрам у борта знакомые и новые траулеры. Весь путь до промысла был печальной необходимостью, пунктирной линией, и по этой линии вынуждено было пройти судно, чтобы приблизиться к цели, которая будто одна только и имела смысл. Дорога забылась, словно ее и не было. Пока транспорт двигался, промысел сместился к само­ му югу. На карте это выглядело так: шло, шло судно — и вот уперлось носом в белую стену. И все. Больше идти некуда. Конец моря, конец света. «У цели, на краю зем­ ли». А дальше — непознанный материковый лед да поляр­ 209