Блинов, Б. Н. Личное дело : повести. Рассказы / Борис Блинов. - Мурманск : Мурманское книжное изд-во, 1984. - 332, [2] с., [1] л. портр.

слышалось отчаяние,— Неужели и вы не понимаете? Мо­ ряки ведь народ особый, они передовые, разведчики, мож ­ но сказать. По всему свету ходят, видят, как там живут, не маленькие, сравнивают. Пусть не все у нас еще есть, но мы ведь понимаем, почему, и не жалуемся. У нас есть другое, настоящее, чему не в деньгах выражение. А тут, смотрите, каждый сам по себе, в кают-компании ни одно­ го человека — какие-то увлечения странные, гороскоп, буковки вырезают, слова наклеивают. Это ведь взрослые люди!.. Я в языках не силен, скажите, они там ничего не­ приличного не пишут? — Нет, что вы, это названия фирм. — Каких фирм? Для чего? — удивился помполит. — Тлетворное влияние Запада. — Нет, серьезно, объясните мне. — Что тут объяснять? Фирма гарантирует и приши­ вает на изделие свою этикетку, как и у нас. Так в основе было. Ну, а теперь несколько иначе: появились престиж­ ные товары. Сама по себе себестоимость товара очень «изка , но если на ней есть этикетка хорошей фирмы, то же изделие продается в два-три раза дороже. — Так это же ерунда! Значит, оценивается не труд, а этикетка? — Выходит, что так,— «не вещь, а отношение». — Нет, позвольте, это же невозможно! Какой-то без­ ликий символ стоит больше, чем сама вещь! Чем труд, затраченный на нее! ^ — Чему вы удивляетесь, Василь Васильевич, в об­ ществе потребления нет ничего невозможного,— улыбнул­ с я Олег. На палубе появились первые бегуны, и Ярцев с пом­ политом вынуждены были посторониться, чтобы не ме­ шать им. Они сдвинулись к тамбучине трюма, где стоймя был закреплен запасной винт, громадный, в три челове­ ческих роста. Помполит потрогал его бронзовую, изящно выгнутую лопасть. — Мы ведь вперед идем,— не то спросил, не то ска ­ з а л он. — Идем долго, на промысле все изменится. — А обратный переход? А новый рейс? — Он присел на лопасть и показал Ярцеву место рядом.— У меня странно вышло. Всю жизнь завидовал морякам, мечтал о море, а вот вырвался только к сорока годам. Мне к а з а ­ 190