Блинов Б.Н. Мой город: очерк. 1996.

в причастности к смерти жены и в конце концов отправил в ГУЛАГ. Может, по этой причине ее имя вычеркнуто из мурманской истории. Но в душах старых мурманчан она осталась как энергичный, внимательный и искренний человек, много сделавший добра для женщин заполярного города. Она помогла организовать женсоветы , утверждала их права. Вникала в работу здравоохранения, образования, по мере возможности старалась облегчить, наладить и облагородить нелегкий женский быт. Неисповедимы пути Господни. Подчас люди связаны друг с другом значительно тесней, чем это представляется сиюминутному взгляду. Проникновение в прошлое не только дает правдивую картину истории, но и проявляет эти связи на уровне человеческого существования. Семейная хроника донесла д о меня такой факт. Моя двоюродная сестра умирала от менингита. Эта страшная болезнь до войны считалась неизлечимой, и отчаянию тети не было предела — Лялька была ее единственная дочь. Воспользовавшись приездом Ж емчужиной, тетя обратилась к ней со своей бедой. Та утешила ее, успокоила, обещала помочь. Через некоторое время пришел вызов в Москву. Годовалую девочку с матерью положили в Кремлевскую больницу. Полина Семеновна навещала ее как близкого человека, врачи постарались, и девочка была спасена. Жемчужина вышла из лагеря одной из первых: 9 марта 1953 года, в день рождения Молотова, Никита Сергеевич Хрущев, уже в полной, новой силе, спросил соратника: “Что тебе подарить?” Молотов ответил: “Верните Полину!” Сам Никита Сергеевич тож е любил путешествовать и Мурманск своим вниманием не обош ел. Приезжал он уже в конце своего правления. И так случилось, что приезд его совпал с временным отсутствием в магазинах носков и лезвий, что достаточно раздраж аю мужскую часть населения. Помню этот л етний погожий день, толпы народа у стадиона, перегруженные трибуны и речь генсека, которая транслировалась по радио и Интервидению. В се же первая оттепель очень раскрепостила народ, особенно морской, летний, подвыпивший, хоть он никогда, думаю, в особой узде не держался. Милиция тогда еще ходила без дубинок и натиску толпы У ворот противостоять не могла. Предупредив ее поражение, Никита Сергеевич крикнул с трибуны: “В сех впустить!”. И подвыпившая веселая братва хлынула на стадион, затомила верхние площадки. Никита Сергеевич любил говорить долго и обстоятельно, но начал он, 29