Блинов Б.Н. Мой город: очерк. 1996.

фразеология подменяла дело и требовала признания политических основ бытия. К середине тридцатых в рыбной прмышленности был введен институт комиссаров. В подтверждение своих высоких задач комиссары имели право носить пистолет. Неостановимая погоня за рекордами, наградами и рапортами вела к хищническим методам лова, разграблению природы , безграмотной эксплуатации техники. Доверившись официальным призывам, люди "не ждали милостей от природы”, а эксплуатировали ее так, будто из всех категорий времени существовало только одно — настоящее. Будто не было ни прошлого, с его тысячелетним опытом, ни будущего, с жизнью детей и внуков, которым за все предстояло расплачиваться. Взгляд на жизнь, суженный идеологией, приносил стране невосполнимый урон. Командная система выковывала свой тип руководителей — директорский корпус, номенклатуру. Энергичные, послушные управленцы, верные ленинцы, рыцари партии без страха и упрека, они подчас действительно добивались невозможного, не сообразуясь со здравым смыслом и научным обоснованием задач. Вера в правоту лишала их нравственной оценки содеянного. В условиях плановой экономики этот тип руководителя оказался чрезвычайно жизнестойким и дожил едва ли не до сего дня. Помню, руководитель главка “Севрыба” в восьмидесятых годах, выступая перед писателями, без ложного стеснения рубанул: “Если партия прикажет мне вычерпать Баренцево море до последнего хвоста — я это сделаю без колебаний. Я — солдат партии”. И тогда это не казалось настолько диким, как сейчас, сделал бы... Героический труд торжествовал. М ежду тем как, не выходя на его уровень наглядности, существовала и каждодневная работа, тяжелая, продуктивная и будничная. Героический труд служил показателям и рекордам — идеологии, будничный — жизни. Именно этим каждодневным трудом вопреки всему и создавался город. Он не только рос, но и взращивал с в о й с о б с т в е н н ы й нр ав ств енны й м и к р о к л и м а т , н а ст о я н ны й на человеческом бескорыстии и любви к делу, природе, родному дому, стране — на традиционном понимании добра. Как и следовало из теории — противоречия росли и обострялись. Их следовало устранить. Началась полоса репрессий. Многие светлые головы — ум, честь и совесть города — оказались в застенках ГУЛАГа. Горбунов Петр Максимович — председатель Мурманского окружного исполкома, Светов Михаил Сергеевич — начальник главка “Мурман- 12