Блинов, Б. Н. У каждого свой рай : сборник повестей и рассказов / Борис Блинов. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2024. - 267, [1] с. : ил., портр.

Bad Ширяев 55 идет очень медленно, и он сел перед ними и не отводил глаз, даже старался не моргать. Но все равно без пяти настало, и он открыл дверь. Теперь уже медлить нельзя, надо идти, как обычно, а то можно опоздать. Мешочек болтался у ноги, и когда он подпинывал его, из него вылетало мучное облачко. На брюках, пальтишке идаже на ботинках оседала белая пыль. В помойке рылся старый дядька в ватнике, что-то находил и прямо в рот себе закидывал. Ваду казалось, что он что-то вкусное нашел. Жека с мальчишками катались на плотах в большой воронке из-под фугаски. Он обошел их стороной, и они его не заметили. Садик стоял с темными окнами, как слепой. Черный ход на кухню находился сбоку. Около него часто стояли ведра с отходами и иногда охлаждался мусс. Никто из детсадовских не имел желания туда заходить, кроме Наташки Казюниной. Там пахло, как в отхожем месте, и всегда было сыро. У Казюни на кухне бабушка работала — Наташка выходила оттуда с полными карманами и, чтобы подлизаться, раздавала морковку и сухари. Дверь подалась, и Вад пошел по скользким ступеням вниз, было темно, только впереди пробивался свет. Оттуда несло сырым вонючим теплом и гремело железо, как баба-яга кочергой и ухватами. Вад вошел в большую комнату с низким потолком и узкими, как бойницы, окошками, будто он в дзот попал. Посреди комнаты стояла железная плита. Вад подумал, что, если на нее взобраться, можно достать до потолка. Тетки в грязных халатах что-то делали у стенки. Валентины Яковлевны он не увидел. —Кто такой? —подошла к нему черная морщинистая тетка с острым носом. Вад узнал бабушку Казюниной и, не теряя надежды, сказал: —Я Вад Ширяев. Обычно маму с папой все знали, и, когда он называл свою фамилию, ему начинали радоваться и улыбаться. —Ишь какой, —фыркнула Казюнина. —И чего тебе надо, чего пришел-то в карантин? Вад не мог сказать, зачем он пришел, внутри пиявки у него высасывали все слова, разбухали, жирели. Он весь наполнился стыдом и, казалось, вот-вот лопнет, в висках начало болеть, и он знал, что это такое.