Блинов, Б. Н. У каждого свой рай : сборник повестей и рассказов / Борис Блинов. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2024. - 267, [1] с. : ил., портр.

Последний вариант 239 Два крючка торчали наружу, на третьем, вошедшем в верхнюю губу, она сидела прочно, основательно, крючок целиком вошел в крепкую десну. Метнув взгляд на берег, он заметил Ферапонта, который все еще топтался на берегу. «Не поедет, гад. Жаба его душит» —понял Морев. Перехватив рукой леску, он добрался до блесны и взял ее в ладонь. Рыба замерла, не двигалась, не сопротивлялась. Она была от него в двух сантиметрах, можно ее погладить, она ждала, на секунду шевельнулось в нем сочувствие к ее судьбе. Морев стал медленно, с натугой, поднимать леску. Блесна резала руку, была холодной и острой на гранях. Он поднял рыбу над водой и поразился ее красоте и размерам. Разлапистый, мощный хвост висел в воздухе, чуть изогнувшись, как лопасть винта. Хвост страшной силы, один удар и все: прощай, блесна — прощай, рыба. Мгновения отделяли его от победы — перенести через борт, не вызвав ее движения. Медленно, напрягая немеющую руку, он стал разворачивать корпус, рука ослабла, хвост задел за уключину. Мгновенный удар, рука с блесной взлетела вверх, кумжина плюхнулась в воду, обдав его градом брызг, он еле удержался, чтобы не свалиться за борт. Словно в знак прощания, рыба сделала высокую свечку и исчезла в глубине. Когда Морев пришел в себя, по гладкой воде еще расходились круги, а рыбина пропала навсегда — таких крокодилов больше в озере не ловили. Ферапонт все видел, к Мореву подходить не стал, опасался — развернулся и погрёб к машине. Ну и правильно сделал, по горячим следам Морев бы живого места на нем не оставил. За подобное поведение Ферапонтыч бывал иной раз битым. А блесна была самая обычная, «уралка». С обломанным крючком она потом долго хранилась на его письменном столе, волновала душу воспоминанием. Нет Ферапонта, и не надо. Своим непредсказуемым нравом тот часто его раздражал, внося нервозность в идиллический рыбацкий быт. Мешалодиночеству, свободному полету памяти, тайным мыслям и воспоминаниям, которыми не принято с кем-то делится. В городской сутолоке и налаженной семейной жизни они накапливались незаметно, как прихваченный груз по дороге: выходишь пустой, на пути поднимешь то бересту