Блинов, Б. Н. У каждого свой рай : сборник повестей и рассказов / Борис Блинов. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2024. - 267, [1] с. : ил., портр.

200 Борис Блинов надо было обрубить концы, все выкинуть, вырваться из пут и тогда, тогда... Он не знал, что тогда сделает, но он забудет ее. И пусть уходит, исчезает гремящий музыкой пароход, он наберет в грудь побольше воздуха и нырнет, чтобы увидеть фосфорический свет в глубине, и тогда станет легко, свободно, и жизнь —или не жизнь? —начнется по-новому. —У тебя губы размазались, —сказал он вошедшей Полине. Она поставила поднос на стол, яркий, с цветами. У нее вся кухня подносами заставлена, входишь, как в цветник. — Она теперь шкатулки расписывает и продает, — не слышала его Полина. —Чтобы на визу заработать. А вот эту она тебе подарила. Смотри, какая прелесть! Вад увидел деревянную коробку и картинку на ней из знакомых пересекающихся треугольников. В висках заломило. «Надо усыпить их бдительность», — подумал он и накинулся на еду. Денег не было ни гроша. Даже на курево. — Побудьте здесь, я Ротшильдов проведаю, неудобно, — сказала Полина. —Сейчас, он поест, и мы придем, —отпустил ее Мишаня. —Пойди, поздоровайся. Что я, больной? —погнал его Вад. —А ты здоровый? —Совершенно. Мишаня поверил. Хлопнул рюмку и пошел. Курить хотелось смертельно. Вад вышел в прихожую. В пепельнице у телефона увидел пару приличных бычков и сунул их в карман, быстро накинул пальто и осторожно, не клацнув замками, прикрыл за собой дверь. Желтый свет слабой лампочки погружал лестницу в теплый покой. Но освобождения не пришло. Толстые стены казались сводами каземата. Голова болела от тяжести спрессованной тишины. Идти, что-то делать, куда-то стремиться —необходимость движения ощущалась, как поиски утраченной свободы. Витражное окно волшебно светилось на изгибе лестницы. Казалось, за ним не белый свет, а какой-то иной мир, таинственный и прекрасный, заглядывает внутрь обыденной жизни, и возможность приобщиться к нему представлялась реальной и спасительной. Разноцветные треугольники скреплялись свинцовыми прокладками и на ощупь были в наплывах, вздутиях. За ними угадывалась узкая шахта двора,