Блинов, Б. Н. У каждого свой рай : сборник повестей и рассказов / Борис Блинов. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2024. - 267, [1] с. : ил., портр.

Эти тёплые дни 161 как Арендт, врач Пушкина, убил пациента. «Доктор, я умру?» — спросил тот. И Арендт, весь еще в своих мыслях, ответил: «Умрете... все умрем. Пушкин и тот умер». Но последних слов пациент уже не слышал. Если не избежать, если все мы ходим обреченные, то как же нам не жалеть друг друга хотя бы за это. Уважать за другое можно, а за это —жалеть, как птицу с перебитым крылом, как раненого, которому считанные дни остались. Почему это унизительно? Неправда. И Ваське, будь он в сознании, тоже унизительным бы не показалось. Ничего, кроме жалости, Вад сейчас к нему не испытывал, и эта жалость возвышала его, делала чище, добрей, была связующей, и не только с раненым другом —со всеми людьми единой судьбы. В дверь постучали, и она, скрипнув, медленно, очень медленно стала отворяться, и Ваду казалось, что за ней никого нет. Но вот заглянуло что-то лохматое, черное, и Вад не сразу признал Мишкину овечью шапку. Мишаня пролез весь и на цыпочках осторожно стал подходить. В руках его болталась сетка с красными яблоками «джонатан». —Нет его, —объяснил Вад. —Скорая увезла. —Мне на вахте передали, —сказал Мишаня, —тебя декан вызывает. Только что звонил. Вад посмотрел на часы. —Мы на шесть договаривались, еще успею. —Сказали, срочно. Наверное, ему из больницы позвонили. Или из милиции. Не так, совсем не так получалось свидание, как бы хотелось. Вад накинул пальто, и они с Мишаней вышли. — Когда ты себе шапку купишь? — спросил Мишаня. — Подарить тебе, что ли? —Отстань! —отмахнулся Вад. Мурман Суренович Димерчан встретил его как провинившегося, даже сесть не предложил. — Рассказывайте, — строго сказал он и сразу лишил Вада его оружия. Поднимать разговор о Мишане в такой ситуации казалось неуместным, и Вад, грешным делом, ругнул Ваську, который второй раз встал у Мишани на дороге. Вад рассказал с подробностями до самого прыжка, не упомянул об Аллочке. Мурман Суренович внимательно его выслушал, совсем седой, сухощавый, с молодыми черными глазами, и заявил: