Блинов, Б. Н. У каждого свой рай : сборник повестей и рассказов / Борис Блинов. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2024. - 267, [1] с. : ил., портр.

128 Борис Блинов — Правда, Вад, было у тебя? Чего смущаешься — что естественно, то не постыдно. Портовый город, северный Марсель, кабаки, иностранцы, вино рекой льется, свободные девочки. Не может быть, чтобы они тебя пропустили... Кстати, как там у вас на судне с этим делом? Поделись опытом. Что ж, на судне такая же жизнь, как и всюду. Первый рейс он на поисковике ходил, вместе с научниками из Полярного института, среди них больше половины были женщины. Одна из них сразу Ваду понравилась, такая нежная, робкая, когда встречалась с Вадом, всегда краснела и отводила взгляд. Он все собирался к ней подойти, заговорить и представлял уже, как замечательно стоять с ней на корме, любоваться закатом, слушать тихий шелест волн. У научников он иногда бывал на общих сборищах. Они пели новые песни, пили кофе, интересно разговаривали, и Вад ловил на себе ее быстрый взгляд. Как-то они с ней остались в каюте одни, и она без лишних слов обняла Вада, откинулась в угол койки, повалив его на себя. — Давай быстрей, пока никто не вошел, — сказала она, задыхаясь. Вад поцеловал ее куда-то в щеку, хотя, по его представлениям, это было преждевременно. Он попытался подняться, но она не отпускала, крепко прижимала к груди, как-то странно вертела телом и нервно шарила рукой. —Что ты, что ты, —бормотал он. —Зачем так? Она нашла, наконец, пряжку и расстегнула ремень. — Молчи, — прошептала она и закрыла ему рот горячим влажным поцелуем. Вад почувствовал, будто его пылесос засасывает. «Что же это? Такая нежная, скромная — и раздеваться при ней! Ни за что, как можно, стыдно», — он слегка ошалел от напора. Вад неловко высвободился от объятий и встал. А она лежала на койке, прожигая его из угла возбужденными, сверкающими глазами. Кто-то вошел в каюту, и она задернула шторки. Вечером он увидел, как она прогуливалась по корме с молодым неразговорчивым Гришей Хамовым, мотористом. Вад взглянул на нее с горьким упреком и подумал: «Вот оно, женское коварство!» Она ответила ему презрительной усмешкой и прижалась к Грише. Вад до конца рейса не простил измены. Она, наверное, это чувствовала, потому что при