Блинов, Б. Н. У каждого свой рай : сборник повестей и рассказов / Борис Блинов. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2024. - 267, [1] с. : ил., портр.

Эти тёплые дни 113 — Обещай мне, слышишь, обещай, что этого никогда больше не будет! —обиженно просила она. —Ты представить себе не можешь, как мне потом гадко весь день. Я себя такой тварью чувствую, совсем падшей, пропащей. Понимаешь, так не должно быть. Это не для меня. Вад обещал, но проходил день-два, наступало новое свидание, и все повторялось сначала. Лорка и Полина жили в одной квартире, старой, большой, четырехкомнатной, с высоченными потолками. У Лорки была только мама, про отца она никогда не говорила и, кажется, не помнила его. Потом уже по каким-то отрывкам Вад понял, что его взяли еще до войны, а Людмилу Михайловну с годовалой Лоркой выкинули на улицу, и ее приняла сестра. Полина и Лорка были двоюродными сестрами, внешне между ними даже намека на сходство не было, разве что интеллект одинаково излучали. Лорка была не от мира сего, а Полина все же на земле жила, с ней можно было говорить по-человечески. Правда, «умные» темы она тоже не поддерживала, но с ней приятно было ходить по выставкам, музеям, обмениваться впечатлениями, не вызывая раздражения. С Лоркой же были одни мучения. Когда Вад пытался ей показать, что что-то смыслит в колорите, в рисунке или задерживал ее у какой-то понравившейся картины, она, не глядя, ему говорила: «Ты можешь помолчать? Я ведь тебе не мешаю». Ваду уже не до картин было, смотрел, чтобы не затерялась в толпе или вниз не ушла. В нижних залах Эрмитажа располагалось древнее искусство, которое она очень любила. Остановится у какой-нибудь головы побитой и стоит минут по десять, никого кругом не замечает. Вад тогда не на скульптуру, а на ее лицо смотрел — такое оно было одухотворенно живое, что само просилось на полотно. Вад тащил Лорку наверх, к недавно «разрешенным» импрессионистам, но она их не любила. Он этого совершенно не мог уразуметь и все допытывался: «Почему? Ну почему?» А от ее объяснения совсем сник: «Правильно говорят, буржуазное искусство. Оно маленькое, в нем только чувства и тело». Вад не стал с ней спорить, чтобы не злить, не нарваться опять на грубость. Вообще ее отношение к «миру прекрасного» он совершенно не понимал.