Блинов, Б. Н. Страховка : сборник рассказов и повестей / Борис Блинов. – Мурманск : [б. и.], 2010. - 278 с.: ил., портр.

грохотал Броненосец их деда 14-69, утверждая основы советской жизни. Они попользовались ее благами не мало, зачем уж так?.. В новой перестроечной жизни они быстро сориентировались и с помощью зарубежных друзей организовали фирму по продаже компьютеров. Когда я общался с ними, мне на память приходила строчка Всеволода Иванова, которую он написал жене в письме из Коктебеля про одного из них: «Неужели Вы его испортите также как тех детей, которых я здесь вижу». Тамара Владимировна утверждала, что он ошибался. Мы часто гуляли с ней по Переделкино, я видел с детства зна­ комые имена, слышал занимательные истории. Ощущение было такое, что мы участвуем в экскурсии по страницам советской ли­ тературы. Вообще, с тридцатых годов, с момента организации писатель­ ского городка, переделкинская команда составляла центр литера­ турной жизни страны и во многом определяла ее климат, формировала вкус и авторитет. Для пишущей братии влияние этой команды подчас было значительней, чем официальные пленумы и сьезды. Она была тем противовесом, который уравновешивал официальный произвол, давал возможность людям жить, наде­ яться, дышать... Дату раскола переделкинской команды, потерю ее авторитета можно назвать довольно точно: вручение Пастер­ наку Нобелевской премии. Это общее впечатление, возникшее в то время, было подтверждено потом писательскими письмами в Литгазете и голосованием членов Союза писателей против него. Официально ни одного голоса не прозвучало в его защиту. Только голос Галича из-за рубежа безжалостно предупреждал: «Мы не за­ будем этот смех и эту скуку. Мы поименно вспомним тех, кто под­ нял руку». «Все от него отшатнулись, все перестали бывать. Остались только мы и Асмусы», - вспоминая то время, сказала Тамара Вла­ димировна. «А этот? А тот?» - называл я авторитетные имена. Но она больше не подтвердила ни одного имени. Можно было удивляться ее словам, можно в них сомневаться. Теперь стало известно, что в самые тяжелые «нобелевские» вре