Блинов Б.Н. Глава из романа «Приглашение». АСТЭС. 2012, N 8, c.156-182.

Борис Блинов нее — после нас на нашем месте возникнет тоже что-нибудь такое, чему любой, кто знал нас, ужаснется». Морев видел молодых поэтесс, самозабвенно зациклен­ ных на стихах, они производили устрашающее впечатление. Но тут произошло другое. Он вдруг с удивлением увидел свой любимый пароход с другой стороны. Ржавые уродливые кнех­ ты торчали из палубы как худосочные обрубки, турачка шпи­ ля, окольцованная шлагами, возвышалась над ними бессмыс­ ленным перстом, растягивала веревки. Железные концы, сре­ занные промятым, грубо правленым бортом, обрывались ды­ рой клюза и исчезали в забортной темноте, создавая ощуще­ ние замкнутости. Все пространство юта, огражденное иско­ реженными релингами, было высвечено неживым, неоновым светом и больше напоминало кусок забытой, брошенной ци­ вилизации, чем современный лайнер, на котором они пропа­ хали полземли, добираясь до дома. Не очень он настроен был на лирику. Хотелось заглянуть по дороге в «присутствие», как они с давних времен называ­ ли свою писательскую обитель, посмотреть, как поживает его детище без руководителя. Были времена, когда он с моря да­ вал ребятам радиограмму о приходе, и они ждали его, подго­ товившись к встрече. Обычно для этой цели он использовал кафе «Театральное». Но теперь у них, хвала всевышнему, свое помещение, в которое ему не терпелось попасть. Он попытался рассказать ей, что такое для моряка при­ ход, но увидел, что это ее совершенно не интересует. Да и действительно, что там может интересовать — для нее это напыщенная советская романтика, уже подзабытая... Япония, Китай — тоже. Он держал в руках поникший букет цветов и предложил: — Надо бы в водичку поставить, а то пропадет. — Вам понравился букет? — спросила она. Он не любил цветы. Они всегда казались ему искусствен­ ными, и сами букеты, и само подношение. Но женщины по- чему-то считают, что они нужны. Вот же она, «традиция». Он похвалил букет. — Анна Ивановна посоветовала купить, я бы сама не ос­ мелилась. — Ну, и не надо было. Я вообще-то не люблю цветы, — неожиданно прорезалась в нем откровенность. 168