Блинов Б.Н. Стукачи вы, мои стукачи!..: четыре новеллы из морской жизни. АСТЭС. 2008, N 5, c.213-253.

Борис Блинов Как нам потом стало известно, эти действия предваряли одну из самых серьезный акций флота последних лет, связанную с мил­ лионными доходами для страны, многомесячным путешествием для судна и разными сложностями для отдельных членов команды. Японцы намеревались закупить у нас мойву. Оказывается, мойва в их благословенных водах не гуляет, и ближе места, чем Мурманск, они найти не смогли. У нас мойвенная путина только что завершилась, и из всего предложенного они выбирали только ту мойву, которая им под­ ходит. А подходит им мойва, в которой восемьдесят процентов икряной и должного размера, ну как бы самой крупной по на­ шему стандарту. Они ее соусируют, подсаливают и продают по­ штучно в своих магазинах в упаковочке по пять штук за доллар. И что самое странное, они такую нашли, ту, в которой восемь­ десят процентов самок и всего двадцать самцов. Как уж там мойва оплодотворяется, я думал, что у них равенство, как и у нас., Но дело даже не в этом, а в том, что эту мойву, уже выбран­ ную, отсортированную и упакованную, везти в саму Японию поручили транспортному рефрижератору «Карл Либкнехт», тому самому, на котором ходил я. Сначала в Японию, а потом —дело неясное. С Востока по­ рожняком, вряд ли, нас отправят, и высказывалось предполо­ жение, что мы зайдем в Австралию или Новую Зеландию, чтобы взять подходящий груз и привезти его в Европу. Если в Европу мы пойдем через Тихий океан, то у нас будет полная кругосветка. В нашем заполярном стольном граде Мурманске таких отважных рейсов еще никто не совершал, с чем нас можно было поздравить! Мы ходили именинниками, оповестили всех родственников и знакомых о своем удивительном рейсе и с душевным трепетом ждали отхода. Мы стояли, как перед трамплином, ожидая разбега и сказочного броска. Счастье вот уже было, совсем рядом. Только против меня, оказывается, возникли сомнения. Я к тому времени уже печатался, издал две книги и по наив­ ности своей предполагал, что теперь-то уж клеймо неблагона­ дежности с меня может быть снято. Но оказывается, что своей гуманитарной склонностью я только усугублял ситуацию. 228