Блинов Б.Н. «Не пропадёт ваш скорбный труд». АСТЭС, 2005, c.152-179.

Мурманск, и с трудом узнавал теперь через пятнадцать лет. Он по-деловому оглядывал высокие стены крематория, лестницу, фойе и, встретив меня взглядом, улыбнулся: «По­ ра с местом знакомиться. Скоро уже придется сюда...» До­ верительная интонация напоминала Лявданского. Никак не верилось в окончательность приговора. Са­ мые родные, сердцами помнящие его люди собрались вместе и, казалось, неужели сил не хватит у всех нас, чтобы осуществить такую малость — просто поднять ему веки — а там жизнь. Весь он здесь еще, рядом, дотронуться можно, знакомое лицо, его прическа, только щеки слегка набрякли. «Пополнел, да?» «Там, в больнице, кололи его, черт знает чем. Может быть поэтому? Так-то он форму держал, « — поделился старший сын. Тщета и ненужность многих движений в такой обста­ новке становится очевидной. Словно патриций при погребении, он возвышался над живыми. Цветы устилали гроб. Короткие минуты перед исчезновением, врезались в память, будто офорт. Он лежал на постаменте, как на челне, готовый к последнему путе­ шествию из этого мира. Зал прощания производил вели­ чественное впечатление римского торжества. Родные об­ текали постамент по периметру кругом. По высоким сту­ пеням можно было подняться к телу, и, чтобы поцеловать, приходилось преклонить колено. Свободная римская рес­ публика была ему близка и понятна. Но христианином он был по рождению. Священник в сутане выскочил из задней невидной дверки, листочки в руке, сам молодой, деятельный. Что-то спросил у сына. «Имя, имя. Какое оно по крещению?» «Нет такого имени», — сопротивлялся священник. «Что же теперь?» Три бабки в затрапезе вдруг, сцепившись вместе, вста­ ли в каре и начали подпевать. Голоса, на удивление, звучали чисто и слаженно. 160