Берлин, В. Э. Хибинское эхо ГУЛАГа / В. Берлин // Культурологический альманах АСТЭС / Ассоц. творч. союзов. – Мурманск, 2008. - № 5. – С. 7-77.

Валерий Берлин 25 лет, в 1997 году я узнал, почему меня тогда не взяли. Оказыва­ ется, сам Целиковский, начальник тогдашнего КГБ, просмотрев мое дело, по сути, спас меня, сказав, что я русский патриот! В 1986 году началась перестройка. Я постепенно успокоился, вывез из леса зарытые в пещере архивы. Тут были и все номера «Хроники текущих событий». А 8 февраля в 7 утра они вдруг нагрянули. Все было на виду. У меня осталась только расписка, что забрано у меня 1600 страниц антисоветской литературы и самиздатовские книги. На меня было открыто 2 дела за хранение антисоветской ли­ тературы и хранение боевого оружия (при обыске у меня еще изъяли незарегистрированный карабин, охотничье ружье и 500 патронов). С утра до вечера изводили меня допросами: днем КГБ, вече­ ром милиция. Но тут подоспел очередной горбачевский съезд и вовсю заговорили о плюрализме, так что дело им надо было закрывать. Уже на очередном допросе я отказался им отвечать и на 40-й день после этого мне зачитали постановление КГБ и прокура­ туры о присуждении мне статуса нелояльного гражданина СССР (был оказывается и такой указ Брежнева от 1972 года). Но они, сволочи, самое главное мне не сказали. К этому указу были еще и приложения: о том, что я не имею права выдвигаться на вы­ борные должности, не имею права быть представленным к пра­ вительственным наградам, научным званиям. Был еще список городов, где мне нельзя проживать, в том числе Мурманск, и перечень профессий, которые я не могу занимать (работать мож­ но только дворником). И буквально на следующий день назначают мне досрочную переаттестацию и переводят меня с должности старшего научного сотрудника в разнорабочие. Все в недоумении. А меня тем временем в отпуск на три месяца отправляют. В сентябре приезжаю, —делают меня старшим лаборантом с высшим образованием. И все это длилось до 1987 года, когда мы создали «Гражданскую инициативу». Оглядываясь на пережитое, я думаю, что главное, чем моя жизнь была непереносима, так это ложью, струящейся со всех 76