Берлин, В. Э. Хибинское эхо ГУЛАГа / В. Берлин // Культурологический альманах АСТЭС / Ассоц. творч. союзов. – Мурманск, 2008. - № 5. – С. 7-77.

Хибинское эхо ГУЛАГА Мои доводы мало помогали —он продолжал меня избивать, пока бляха не раскололась на две части. Одну из них я незамет­ но взял с собой как символ: «этим из меня выбили коммунизм». Капитан воспринял поломку бляхи по-иному: он просто на­ чал меня пинать и пинал до полного изнеможения. Он устало сел за стол и опустил голову на руки. Я, понятно, выглядел еще хуже: попросту не мог встать на ноги. Хотя воля не была слом­ лена, русским не удалось выбить из меня признания в том, чего я не делал. Я понял их методы дознания и только мог дога­ дываться, сколько сотен тысяч, миллионов людей прошли через эти пытки. Признания вины были как крик о помощи, просьба проявить великодушие и не издеваться более. Они подписывали все, что НКВД требовал. Однажды случилось чудо: меня впервые выпустили на про­ гулку. Весна была в полной силе. Птицы пели вокруг, Хибины покрылись цветами и множество ручьев бежало с гор, чтобы влиться в небольшую речушку у подножья. Я думал, как пре­ красно будет после войны вернуться домой. Ведь норвежцы нач­ нут меня искать и докажут мою невиновность. Я надеюсь, они смогут?.. У меня кружилась голова от чистого воздуха. Мои мечты прервал охранник —прогулка была закончена. После еще нескольких допросов с пристрастием я пожаловался тюремному врачу. Меня принял седой старик. Я посетовал на боль в груди. Он послушал меня и спросил о происхождении побоев. —Это из немецкой тюрьмы. —Сколько времени ты здесь находишься? —Четыре месяца. —Побои свежие, тебя били здесь. —Ты сам бы мог это прекрасно рассказать, —огрызнулся я на переводчика. Врач и переводчик немного поговорили. Старик снял трубку и куда-то позвонил. Я не понял ни слова, но было ясно, что разговор состоялся очень грубый. После этого он смазал мне спину и меня отвели назад в камеру. На допрос меня больше не вызывали. Прошло еще несколько дней, и меня снова вызвали, но повели куда-то в другое здание. Там сидел мой следователь, переводчик и 49