Береснев, Н. П. Княжая Губа / Н. П. Береснев. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1987. - 117, [1] с. : ил. - (Города и районы Мурманской области).

Подряжались поморы в покрут обычно в начале зимы. Семьи их к этому времени зачастую находились в бедственном положе­ нии. И шли рыбаки к своему «благодетелю», вымаливая деньги или продукты в счет предстоящего заработка. После расчета по осени помор вздохнет немного, а в следующую зиму снова идет к хозяину на поклон, снова — в долг. А в долгу, говорили помо­ ры, что в море: не видать ни дна, ни берега, ни сна, ни покоя. Так попадали в кабалу к мироедам. И из нужды выбиться не могли иногда до самой смерти. Излюбленным судном поморов на Мурманском берегу была шняка — довольно большая (длина 9—11, ширина 2,5 метра), тяжелая морская лодка грузоподъемностью до пяти тонн. В «Бе­ седах о Севере России», в работах исследователей Л. Л. Брейтфу- са и Г. Ф. Гёбеля указывается, что шняка, кое в чем уступая ёле (она была тяжелее, без каютки), имела важные преимуще­ ства: шитая из толстых досок, она была сравнительно недорога и довольно прочна (служила до восемнадцати лет), к тому же весьма вместительна, а низкие ее борта облегчали спуск и подъем орудий лова. Ловили рыбу при помощи яруса. Состоял он из 20—50 тю­ ков — веревок длиной по 100—400 метров. К тюкам через каж­ дые метра два привязывали поводки с рыболовными крючками, которые наживляли мойвой или песчанкой. Длина всей снасти — от 5 до 12 километров. Выметанный в море ярус, оснащенный грузилами (камнями), уходил на глубину до 200—250 метров и поддерживался поплавками, снабженными вешками. Во время отлива ярус выбирали. При подъеме доставалось всем, особенно тяглецу, кормщик же орудовал кротилом (деревянным увесистым молотком) — укрощал рыбу. Не было передышки и на обратном пути: идти с уловом на веслах было тяжело, а посчастливится идти под парусом, тогда шкерили рыбу. Для просушки ярус развивали на тюки. При этом надо распу­ тать тысячи подлесков с крючками. «Руки ветром да морским рассолом ест, крючья остры, снасти мокры, скользки, ярусу конца нет», — вспоминал писатель Б. В. Шергин. После такой работы следовало бы отдохнуть в тепле, в уюте, но вот как описывает поморский «уют» В. Л. Кушелев: «Битком набита... изба, где на нарах в два ряда, бок о бок, спят промыш­ ленники. Ночью в избе тепло от людского испарения... В избе развесили мокрую свою одежду вернувшиеся в тине и грязи про­ мышленники, а одни промокшие тулупы кислым зловонием своим в состоянии заразить воздух. В избушке ночует столько усталого промыслового люда, сколько могут в нее влезть; свободного места не найти и для собаки... Всякий согласится, что поправлять над­ 32