Беляев, Д. П. Архипелаги акватории Баренцева моря: история освоения и изучения (вторая половина XIX – первая треть XX вв.) / Д. П. Беляев ; М-во образования и науки Рос. Федерации, Мурм. гос. пед. ун-т. - Мурманск : МГПУ, 2010.

«Превен» из Тромсе, имел международный резонанс, попав в поле внима ния министерств иностранных дел двух стран. Он выразился в том, что не сколько поморов, стремясь не допустить добычу норвежцами морского зверя в прибрежных новоземельских водах, взобрались на норвежское промысловое судно и изъяли у последних 6 ружей и 2 подзорные трубы. Впоследствии поморы объяснили это актом самозащиты, поскольку нор вежцы угрожали им этими ружьями. Норвежский шкипер, напротив, рас ценил этот поступок как пиратский133. Дело дошло до самых верхов, когда представитель МИДа России Н.Д. Остен-Сакен специальным письмом от 29 сентября 1878 г. запросил у архангельского губернатора Н.П. Игнатьева подробные сведения о кон фликте, напомнив при этом, что «при постоянно увеличивающемся числе иностранных промышленников, появляющихся на берегах Новой Земли, нам необходимо принять меры к установлению правильных отношений на этом острове, иначе повторяющиеся столкновения могут вовлечь нас в не приятные объяснения с иностранными державами»134. Ради справедливости стоит отметить, что и норвежские власти, не желая обострять отношения с северным соседом, не поощряли хищниче скую промысловую деятельность своих граждан в русских водах. Однако по сообщениям того же департамента внутренних сношений российского МИДа, хотя «норвежское правительство постоянно воспрещало и воспре щает своим промышленникам вторгаться в принадлежащие нам воды, но его воспрещения остаются без успеха»135. Такая пассивность русского правительства в отношении иностранно го присутствия на баренцевоморских архипелагах создавала реальную уг розу интересам России в регионе. Вообще внешнеполитическое ведомство России, как и правительство в целом, во второй половине XIX в. проявляло определенную непоследо вательность при разрешении проблем определения и охраны границ рус ских территориальных и промысловых вод. Объяснить это можно сле дующими причинами: во-первых, царское правительство не представляло реальные масштабы промысловой деятельности норвежцев на архипелагах Баренцева моря; во-вторых, в Санкт-Петербурге опасались жесткими ме рами спровоцировать норвежцев на ответные действия, которые могли бы затронуть права поморов, беспошлинно торговавших в Финнмарке136; в-третьих, центральные российские власти просто недооценивали страте гическое и хозяйственно-промысловое значение арктических территорий. 133ГААО.-Оп. 8 .- Т . 1 .-Д . 1599.-Л . 3-5. 134ГААО.-Оп. 8. - Т. 1. - Д. 1599.-Л . 1-2. 135ГААО.-Оп. 5 .-Д . 981.-Л . 3. 136Нильсен Й.П. Великая дружба. Норвежцы и русские на Севере, 1826-1917 гг. - Ос ло, 1992.-С . 24-31. 46