Белоусов, В. С. Живи, Курья! / Василий Белоусов. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2013. – 58, [2] с. : ил.

крупная щука. Она стояла, даже не шелохнувшись при нашем при­ ближении. Jlexa метнул острогу, и рыбина оказалась в лодке. Так, останавливаясь лишь при виде крупной рыбы, доплыли мы вверх по течению до деревни Косиково. Справа от нас начина­ лось торфяное болото, окаймленное сосняком. Впереди на берегу обозначилось какое-то белое пятно. Леха, увидев его, похоже, испугался. Я решил, что там, на берегу, в засаде сидят инспекторы рыбоохраны, которые могут задержать нас за этот запрещенный правилами вид рыболовства. Но причиной Лехиного страха оказа­ лось другое. Несколько лет назад на этом же месте и при таких же обстоя­ тельствах он, увидев такое пятно, решил проверить, кто же там затаился. — Когда, причалив к берегу, я пошел на свет, то увидел там женщину, — рассказал он. — Подхожу ближе, а та удаляется. Ин­ тересно мне, с чего бы это средь ночи быть здесь женщине, да еще и в белом одеянии. Иду за ней. А она близко не подпускает. Так и водила меня по торфяному болоту до рассвета, пока, обессилев, не свалился среди кочек... Ты знаешь, я ничего в лесу не боюсь, а тут меня страх взял. Вспомнил, что и в старину, говорили старики, эта женщина-призрак в белом водила случайных ночных посетителей болота. С той памятной встречи опасаюсь теперь выходить здесь на берег... Улов у нас был уже неплохой, и мы, развернувшись, поплыли к дому. Признаться, и у меня тогда в душе зародился страх перед той таинственной незнакомкой. И хоть знал, что в соснячке по краю болота всегда растут любимые мною рыжики, так ни разу и не сходил за ними сюда. А Лехины рассказы о других его приключе­ ниях, записанные мною в разные годы, пылятся на чердаке моего деревенского дома. •к"к"к Не только в Курье, а й в других деревнях парни часто женились на девушках из своего села. Там же и оставались жить молодые семьи. Поэтому-то в них столь много однофамильцев. Чтобы разли­ чать их, сами жители придумывали для них прозвища. Если они соответствовали характеру человека, то приживались надолго. Моего деда, например, за глаза называли Плетненок. Тетка моя Ираида Васильевна, родившаяся в Курье задолго до революции, говорила мне, что это прозвище получил он от односельчан за то, 20