Балашов, Д. М. Сказки Терского берега Белого моря / Акад. наук СССР, Карел. фил., Ин-т яз., лит. и истории ; изд. подгот. Д. М. Балашов. - Ленинград : Наука. Ленинградское отделение, 1970.

— Т ак вот она подвернула тебе, наверно, свою скатерётку. — Не знаю, бабушка, — говорит, — не видел. Берет дедушко топор, идет в лес. Ну, не так далеко был в лесе, подходит, опять тюкнул по деревцу, тюкнул по другому, тюкнул по третьему. Выскочила птичка — железный нос, деревянный хвост. — Куда, стар, идешь, куда, стар, бредешь по нашему лесу, кого у гя нет? — Д ак нет, — говорит, — даве ты дала мне скатерётку-хлебо- солку, а скатерётка-хлебосолка не развяртывается. — А ты приворачивал, дедушко, дорогой? — Приворачивал, — говорит. — Ну вот, у тебя, — говорит, — попользовались твоей скате- рёткой-хлебосолкой. Ну вот, на, — говорит, — кобеля. Придешь домой, скажешь, что «кобель, почеши!» —он гебе муки начешет, а «кобель помели!», то он кого хошь в куски может разорвать, если кто на тебя будет недоволен. Забирает дедушко кобеля и идет домой. А ягишня эта опять: — Привороти, — говорит, — дедушко, баня еще не простыла, еще попаришься, жарко! Даве первый жар был, так быстро ты вымылся, а сейчас вольный такой, хороший жар! Дедушко приворачивает, снимает серый кафтан и кладет ко беля. А ягишне говорит: — Ты не говори, что «кобель, помели, помели!». Сам идет в баню париться. А как ушел, двери хлопнул, ягишня и говорит: — Кобель, помели! Он и схватил, и зачал ее трепать, и давай таскать за волосы, а та реветь. Дедушко быстро обкатился, вышел: — Что, — говорит, — бабушка, взяла ты мою скатерётку-хле- босолку? — Нет, — говорит. — Ну, кобель, пуще мели! У ей и волоса полетели. Ну, второй раз спрашивает: — Взяла ты мою скатерётку-хлебосолку? — Взяла, — говорит. — Отдаешь ли? — Возьми, там у меня под крынкой, в печном углу. — Кобель, стой! Кобель остоялся. Пошел дедушко в избу, зашел в печной угол, крынку отздынул, там скатерётка-хлебосолка. Клг.дет ее в карман дедушко и выходит. Одевает серый кафтан, забирает кобеля и идет домой к своей старушки. Приходит домой, доставает скатерётку-хлебосолку, растягает на стол. — Скатерётка-хлебосолка, развернись! Скатерётка-хлебосолка развернулась. Тут и печенье, и шоко лады, и мармалады, и рыбники, и чего дедко не видал никогда, 322