Балашов, Д. М. Сказки Терского берега Белого моря / Акад. наук СССР, Карел. фил., Ин-т яз., лит. и истории ; изд. подгот. Д. М. Балашов. - Ленинград : Наука. Ленинградское отделение, 1970.

— Как житье твое, как живешь? А она отвечает: — Сами знаете мое житье. Ну, они так пристали, что уж она не могла не сказать, рас сказала, как ейное житье, как хорошо живет. Ну вот, они погостили и пошли обратно домой, в свое жи лище. Головка приходит к дубу, а она сзади идет. Головка го ворит: — Дуб, откройся! А дуб не открылся. Второй раз сказала, третий раз — ну, ни как не открылся дуб. Головка повернулась и сказала: — До свиданья, — говорит, — не умела жить, тайну сохра нить, теперь уж меня больше не увидишь! Головка сказала и укатилась. Ирина подошла к дубу, дергала, дергала: «Дуб , откройся! Дуб, откройся!». Но дуб никак не открылся. Она плакала, пла кала, плакала и пошла в кузницу, заказала трои железны лапти, три железных шляпы и три железных посоха. Вот одела одни лапти на ноги, шляпу, посох взяла в руки и пошла искать мужа. И она шла долго и далёко. Железны лапти истоптала, шляпу птицы исклевали и посох весь истыкала. Пришла избушка на куриной ножке, на петушиной головке. Она и сказала: — Избушка, избушка, повернись к лесу глазами, ко мне во ротами, мне, дорожному человеку, зайти и выйти! Зашла в избушку, сидит баба-яга, костяная нога. Закричала, зашумела, засвистела: — Откуда ты здесь взялась, — говорит, — никакой черный ворон мимо не пролятывал, добрый молодец мимо не прохаживал, а ты откуда взялась здесь, на съеденье пришла? Ирина -выдернула платок из-за пояса, по щеки старуху уда рила, по другой приправила: — Не напоила, не накормила, а вести зарасспрашивала! Старушка сделалась така добрая, и напоила, и накормила, и в баенке помыла. И вот она зарасспрашивала: — Не видала ли, не слыхала, вот у меня муж поте рялся? И все рассказала, что случилось. — Нет, — говорит [стар уха], — я ничего не знаю, иди дальше, там есть втора сестра моя, она лучше знат. Ей подарила золоту тарелочку: — Тебе пригодится! И дала платочек: — Она, — говорит, — злее меня, может разорвать, ударь ее по щеки этим платочком, и она узнает. Опять Ирина одела лапти на ноги, шляпу, посох взяла и по шла. И опять шла, шла, долго и далёко. Издержала посох да 306