Балашов, Д. М. Сказки Терского берега Белого моря / Акад. наук СССР, Карел. фил., Ин-т яз., лит. и истории ; изд. подгот. Д. М. Балашов. - Ленинград : Наука. Ленинградское отделение, 1970.

скоро убить «мужскую» сказку, что уже задолго до того она стала для взрослых «литературой прошлого», сохраняясь лишь в силу бытовой традиции и потому очень легко уступая место литературе исторической и иной. Не забуду, как старик-сказочник в Шуерец- кой, на Карельском берегу (в 1957 г .), сообщил, что рассказывает «Марракотову бездну» А . Конан-Дойля. А один из прежних тер ских сказителей, «Понойский Федор», как передают, «всю тысячу и одну ночь» знал наизусть. В той же Чаваньге нам рекомендовали как сказочника Миха ила Михайловича Кожина. Но оказалось, что он сказок уже не знал, а пересказывал печатную продукцию лубочных изданий конца X IX в.: «В Кузомени был поп, так от него, из библиотеки. Такие издания были небольшие, дешевые, я и брал эти кни жечки». Раздевшись, он залез на печь, свесив ноги в толстых вязаных носках, и начал длиннейшую повесть «Гуак, или Царица Амазон ская», где в нескладный и запутанный авантюрный сюжет были вставлены персонажи с именами греческих богов и римских импе раторов, а фантастические происшествия нагромождались одно на другое явно без всякого чувства меры. Сморенный «Гуаком» и теплом избы, я изнемог и уже едва сидел на табурете. Но тут неожиданно из соседней комнаты доб рой медведицей вышла бабушка, Иринья Андреевна, и, поглядев на меня с лукавым прищуром, спросила: — А вот как по-вашему, беси есть али нет? (Сон с меня как ветром сдуло.) — Так вот. Я была маленькая, а брат был старше меня на двенадцать лет, так вот он рассказывал, а он был еще годов девяти, как это случилось, с дедушкой ходили в Архангельско... К аждая быличка, самая фантастическая, всегда начинается этаким «реальным» зачином: кто, где, когда, с кем случилось, кто рассказывал, хотя бы вся история относилась к ходячим по всей стране, традиционным сюжетам. Рассказав одну, Иринья Андреевна тотчас начала следующую быличку:— Вот раньше-то рассказывали, что овяртывались жи вотными люди, а нынче-то машины делают, а овернуться не мо г у т !— словом, началась поэзия. Оказалось, что вера в то, что «пугает», еще очень крепка и что рассказы об этом до сих пор составляют особый, живой и чрез вычайно занятный жанр устного творчества. Самые простые из подобных быличек взяты прямо из жизни, в них ничего не выдумано, даже бессознательно. Например, Федора Николаевна рассказывала про Кицкое озеро, что там «пугат»: — Все говорят: Марья Кицкая ходит, пугат. Тата не верил в это ни во что, а раз поехали по сеткам в Малаху курью, или в Боровуху, — не помню уж, там две курьи. Ездим, тихо-тихо так, 20