Балашов, Д. М. Сказки Терского берега Белого моря / Акад. наук СССР, Карел. фил., Ин-т яз., лит. и истории ; изд. подгот. Д. М. Балашов. - Ленинград : Наука. Ленинградское отделение, 1970.

две мушки летят, и ближе, ближе, и стали два кррабля. И этот опять ягич подвинулся, — уж он от него так ли, сяк ли, — а он ткнул ему в плечо эту булавочку, он и заспал. Опять [девица] будила, будила его, разбудить не могла, и говорит ( а он спрятался, ягич): — Мало тебе, кажет, мого живота, приду завтра к тебе на трех кораблях. Отплыли, ягич опять вытыкнул булавочку и говорит: — Вот как ты крепко спал! Опять приходила девица на двух кораблях. Будила, будила тебя: «Завтра приду, — говорит, — на трех кораблях». Опять пошли. Утром стал раным-ранехонько. А этот ягой-бабы сын опять прибежал. И опять уж этот не садится, и к нему близко не под ходит, и уж видят, — из-за моря будто три черные мушки летят. . . И уж он крался, крался, и опять ему воткнул эту булавочку, и он заспал. Опять пришла девица на трех кораблях, опять будила, бу дила, не могла разбудить. На корапь носила, ну что! сонного, что мертвого. . . Обратно свезла и говорит: — Ну, ладно, Иван-царевич, не видать больше мне тебя, а тебе меня! Вот ушли корабли, этот ягич выдернул булавочку и го ворит: — Вот как ты крепко спал! Приходила девица на трех кораб лях, будила, будила тебя и сказала: «Не видать больше мне тебя, а тебе меня!». Поплакал, поплакал Иван-царевич и не пошел больше с ним домой. Пошел в кузницу, сковал трои лапти железны, трои по соха железных, трои шляпы железных, трои просфоры желез ных — пойти, так грызть. И пошел куды головой стоит. Шел-шел, шел-шел, стали лапти протаптываться, стал посох приламываться, стала шляпа прогнаиваться, стала просфора про грызаться. Вдруг стоит избушка на курьей ножке, на петушьей головке. Он заговорил: — Избушка, избушка, повернись к лесу глазамы, ко мне воро- тамы, чтобы мне, дорожному человеку, взойти и выйти! Взошел в избушку, в избушке сидит старушка — титьки че рез грядку вёснут, в зубах шелковый пояс плетет, губами горшки отнимает. Заспрашивала: — Куда тебя, добрый человек, бог понес? Волей или неволей или своей охотой? — А , — говорит, — кое, бабушка, неволей, а вдвое своей охо той. Сама себя старая по щеки ударила, по другой приправила: — Ох я , не накормила, не напоила дорожного человека, а, стала вести выспрашивать! 3Q1