Балашов, Д. М. «Русский узел» Дмитрия Балашова / [авт. диалога: Ольга Балашова, Дмитрий Балашов ; авт. идеи, сост. Николай Почтовалов]. – Петрозаводск : Verso, 2017.

актёров не особо запоминал. И книжки читал, запоминая лишь названия, не особо задумываясь об авторстве. А прочитал я тогда «Марфу-посадницу». Книжка понравилась. И, хотя в доме была неплохая библиотека, я ещё несколько раз перечитывал её по мере взросления. Так запомнилась фамилия автора. Появилось желание прочитать ещё какие-то его произведения. Поразительным открытием для меня было то, что Дмитрий Михайлович многие годы изучал наш край, подолгу жил в Варзуге и других посёлках Терского берега (что нашло отражение в его стихах). А потом были «Государи московские», другие романы и п о в е с т и . С середины 80-х годов прошлого столетия я начал публиковаться. Виталий Семёнович Маслов, который стал одним из главных моих литературных воспитателей и опекунов, часто и много рассказывал о Балашове не только как о замечательном писателе, но и как о необыкновенном человеке. Встретиться и пообщаться с писателем мне повезло лишь раз. Это было где-то в начале девяностых на Днях славянской письменности и культуры в Мурманске, куда был приглашен Дмитрий Михайлович. Мы с Виталием Семёновичем встречали его на вокзале. Внешне Балашов выглядел довольно необычно, непривычно и неестественно для обывательского глаза. Высокие сапоги, начищенные до блеска, косоворотка, опоясанная в ер ё в о ч к ой . Ну, — ни дать, ни взять человек из 19 -го, а то и 18-го века. Я и раньше видел его в такой одежде на фотографиях, но думал, что это для домашней, неофициальной жизни. Но оказалось, что это постоянный образ Балашова. Он не только внутренне, но и — подчёркнуто — внешне существовал вне истории, всем существом своим подчёркивая её единство, непрерывность и неделимость. С вокзала мы пошли домой к Масловым. Виталий Семёнович с Дмитрием Михайловичем впереди, я за ними, внимательно прислушиваясь к разговору. Буквально с первых шагов по перрону, едва упомянув общих знакомых, Балашов начал делиться замыслами сюжетной линии романа, над которым работал (по- моему, получилась повесть «Деметрий из Херсонеса»), попутно обсуждались варианты пристроить его на парусник «Седов», чтобы посетить исторические места, связанные с событиями, о которых Балашов собирался писать. Всё это перемежалось возбуждёнными рассуждениями о теории этногенеза Льва Гумилёва, с которым наш гость встречался н а к а н у н е . Маслов согласно кивал головой, иногда вставляя короткие согласительные реплики, я понуро брёл сзади, придавленный шлейфом глобальности мироощущения и знаний впереди идущих. - 162 -