Бакула, В. Б. Мифо-фольклорные истоки литературы российских саамов : монография / В. Б. Бакула ; Министерство науки и высшего образования Российской Федерации, Мурманский арктический государственный университет. - Мурманск : МАГУ, 2020.

Исследователи не раз отмечали архаичность саамского фольклора, выраженную в сохраненном синкретизме. В старину муштоллы и ловты пелись и даже имели рифмованную форму, а циклы песен были объедине ны тематическим единством [130, с. 13; 136, с. 246; 81]. Все эти жанры са амы называли также сказками [114, с. 26], следуя русской традиции. Не случайно в стихотворении Вороновой старик говорит путникам: Пейте чай, а на дорогу / Я вам сказки пропою [144, с. 24]. Сказки могли петь как мужчины, так и женщины. Со временем саамский эпос утратил рифмован ную форму [183, с. 12]. О. Воронова сохранила песенную форму оказыва ния стихов - на творческом семинаре в Мурманске в 1983 году она свои стихи на саамском распевала. Н.Н. Харузин отмечал эпический характер саамского фольклора [172, с. 342-374], различие песни и бывальщины этнограф видел лишь в том, что «песня поется, а бывальщина сказывается» [172, с. 375-378]. Ис следователи и путешественники обращали внимание на описательный ха рактер саамских песен [ИЗ, с. 15], в которых саам повествовал о самых, казалось бы, незначительных, с точки зрения людей другой культуры, со бытиях: «все, что может интересовать погост, все складывается в песнь или бывальщину» [172, с. 380; 195, с. 26-27]. «Какие песни у лопина! Они - что работают, на чем ездят, то и поют. Был ли то олень, - поют, какой олень, невеста - так в каком платье. Вот мы теперь едем, он и запоет: «Едем, едем» [122, с. 252]. Эпичность свойственна и поэзии Вороновой, которая, следуя традициям саамской муштоллы, воспевает в своих стихах все, что видит вокруг, все, о чем узнает в течение дня. Эффект присутствия слушателя при пении-сказывании создают глаголы настоящего времени: снег лежит в сугробах пышных', в печке чуть трещат поленья', даль, что утром голубела, нынче вся белым-бела; а река струится и струится; на дикой поляне одни среди такого снега синеют подснежники; плещет неба синь далекая. Сосны золотом горят; подернуты первым ледком, дрожат уцелевшие листья. Так рождаются строки о ловозерских горах, тундре, снеге, пении воробья, восходе солнца. Октябрина одинаково восхищенно пишет о проруби -ледяной чашечке воды, весенней капели, подснежниках, языке веселого ручья. Героем ее стихов становятся обычные саамские лю ди с их вековечными заботами и надеждами. Бережно хранит она память о лучшей на Поное мастерице Прасковье; об ушедших на фронт и не успев ших познать семейного счастья молодых саамских парнях Лазаре и пасту хе Тарасике; о деде Веллес-Карносе и его жене, до глубоких седин про 89