Анипко, А. А. Иллюзиады : стихотворения, 2002-2006 / Арсений Северин ; [авт. вступ. ст. А. Бауман] ; худож. И. Волков. - [Б. м.] : Der mundus, 2006 (Санкт-Петербург : Копировально-множительный центр «АРГУС»). - 61, [1] с. : ил.

Краткое введение в «Иллюзиады»: вместо увертюры Дано мне жало, что мне делать с ним, таким единым и таким моим? Примерно в этом ключе стоило бы начать набрасывать краткий словесный эскиз Арсения Северина, набрасывать как сеть, которой теперь, согласно евангельской максиме, ловят не рыбку в мутной воде, но исключительно человеков. Конечно, «виртуознейший версификатор» (собственное нескромное определение героя этих строк, прозвучавшее в собственном же нескромном предисловии к собственной — первой и до сего дня единственной — скромной книжке «Увертюра», выпущенной Мурманским областным книжным издательством в 2002 году) ускользнет, как и долженствует истинному Протею, сочетающему всемирную отзывчивость в форме тотальной мимикрии с упругой гибкостью утонченно-расстроенной психики, однако... Да кто же это, черт возьми, наконец спросите вы, недовольно передернув плечами, не знаем мы никакого Арсения Северина и не понимаем, к чему плести всякого рода предисловия, раз предмет столь неведом, но для того-то как раз предисловия и нужны, чтобы заманить, увлечь, очаровать (еще не забыли про ловлю человеков?), опередить собственно представление залучающим в предварительно расставленные сети конферансом. Минуту терпения, дамы и господа, — и из шляпы будет извлечен кролик. Итак, в 2002 году российская письменность (это словосочетание мы употребляем по аналогии, например, со «святоотеческой письменностью», только без лишнего пиетета) пополнилась еще одним поэтом. Поэт к тому времени уже имел опыт штудирования древностей и новин на филологическом и философском факультетах Санкт- Петербургского университета, а также радикальный опыт пограничных состояний сознания — того самого жала в плоть, которое, как Сократ афинян, пробуждало своего обладателя к насыщенной духовной жизни. Умело дозируя цикуту, сиречь диалектически сочетая нейробиохимию с радищевско-ерофеевскими вояжами, герой этих строк пришел к первому своему достижению — автографии, или «автоматическому письму», то есть ровной поэтической работе сознания без всякого участия воли,