Алексеев, В. В. Философия летной безопасности / / Н. П. Бездетнов, В. В. Алексеев.- Изд. второе, и доп.- Москва : [б. и.], 2017. – 359 с. : ил., цв. ил. - (Библиотека летчика «Летная эксплуатация и безопасность полетов на вертолетах соосной схемы»).

философия лётной безопасности совсем правильном представлении наше­ го научного общества о реальной физике сближения лопастей на маневре, что, есте­ ственно, и лётчиков в полётах не воору­ жало безопасностью, а с другой стороны питали мою интуицию на определённое направление поисков и очевидный успех. Так, что возражение Купфера ещё больше укрепило моё мнение и насторожило. Это сказывалось на вынужденном некотором сдерживании моих пилотажных эмоций в нередких показных и маневренных полё­ тах. Кстати сказать, Борис Петрович Со­ боль, ещё в период испытаний на «Чёр­ ной акуле» по какой-то причине с работы уволился и я, много лет спустя, случайно узнав, что им был обнаружен «хордовый флаттер» в одном из моих полётов, связал­ ся с ним по телефону для уточнения этого обстоятельства и понял, что именно опи­ санный выше характер «объёмной» вибра­ ции с ощущением утраты привычной фи­ зической связи со своей пилотской каби­ ной и является признаком «ХОРДОВОГО ФЛАТТЕРА». Примерно через полгода к испыта­ тельным полётам на вертолёте №1 стал подключаться мой официальный (по при­ казу) дублёр лётчик-испытатель Георгий Николаевич Шишкин. 11 августа 1983 года Ларюшин Ев­ гений Иванович выполнил подъём в воз­ дух второго экземпляра «Чёрной акулы», за несколько дней перед этим, впервые слетав, с целью ознакомления, на первом экземпляре. А дальше начались его ин­ тенсивные испытательные полёты по от­ работке оружия и боевого применения на вертолёте №2. В 1984 году очередная плановая ме­ дицинская комиссия, совершенно неожи­ данно для меня, не разрешила продолжать лётную работу. Сразу возник ряд сложных психологических моментов. Во-первых, я никак не ощущал тяжесть своих 50 лет и не чувствовал в себе признаков какого-ли­ бо недуга, но врачи объяснили свою стро­ гость только что вышедшим новым меди­ цинским приказом не допускать к полётам лётчиков с какими-либо грыжами. У меня же нашлась «диафрагмальная грыжа пи­ щеводного отверстия», которую и по сей день не слышу, т.е. спустя более 20 лет, а тогда, сопротивляясь врачам, говорил, что вы вычёркиваете меня из авиации раньше, как минимум лет на 10. Во-вторых, исхо­ дя из того, что умел и ещё больше из того, что знал и самостоятельно познал, я соз­ давшуюся ситуацию оценивал, как очень близкую к известному анекдоту. Сумас­ шедший стоит на привокзальном перроне и хохочет. Его спрашивают: «Ты чему так радуешься?». Отвечает: «Я купил билет, а в поезд не сел, вон он отправился без меня». «И что же тут весёлого?». «А би- лет-то у меня остался!». И тогда, и сейчас считаю, что отстра­ нить опытного, здорового лётчика-испы- тателя от полётов, всё равно, что уподо­ биться тому сумасшедшему. Этот анекдот, рассказанный мной врачам всё равно ни­ чего не изменил. И остался я со своими нелёгкими раздумьями теперь уже сво­ бодными от полётов. А думать было над чем. Я знал об искусственно созданном тяжёлом приборном бремени не только на вертолётах, но и самолётах, Знал, что это неизбежно обернётся в перспективе нема­ лыми потерями людей, техники, средств и самое главное, времени. Знал, как это предотвратить, писал об этом в своих жур­ нальных статьях и докладных, но добить­ ся ничего не сумел, и не удивительно. В МАПе, не только в медицине было нема­ ло уподобленных. Один из чиновников, после моего возвращения из ночного За­ полярья спросил: «Сколько часов ты там 323