Алексеев, В. В. За великую Россию. Генерал Тимур Апакидзе – палубный военный летчик номер один / Алексеев Валерий Валентинович. - Изд. второе, испр. и доп. – Москва : [б. и.], 2024.

ЗЛ ШуШКіУУО РОССИЮ ТенералШймур Jlnaiquhe —палубный военный лётчик^номер один тор Викторович вспоминает любимый фильм Апакидзе - по роману Пикуля «Моонзунд»; ко мандир не раз специально собирал полк в клу бе, чтобы показать эту картину. Как пример мужества и стойкости русских моряков. - А книги, которые любил, - делится Дубо вой, - он закупал пачками. Дарил лётчикам - нам! У меня много таких - с его автографом. Это и «Небо войны» Покрышкина, и «Тактика боевых примеров» Бабича - очень серьёзная, прикладная книга для лётчиков. Издания о психологии лётчика. Современные книги про авиацию, причём порой дорогие, хорошо из данные вещи, с иллюстрациями. - У него минимум треть зарплаты на книги уходила, - кивает Корнев. - Я всегда поражал ся, представлял себе, как его ж ена Леся могла на это реагировать... Да, он получал тогда раза в полтора-два больше, чем я, в ту пору коман дир эскадрильи, но всё равно - тратить значи тельную часть этих денег на книги... А для нас подаренная им книга была как награда. Дубовой на какой-то момент отстраняется, умолкает, словно желая подчеркнуть значи мость того, что будет говорить, потом продол жает: - Он ведь очень мало был в семье. Но и за то короткое время, которое он уделял Лесе и де тям, он смог дать очень многое - много любви и счастья. Леся это хорошо понимала и ценила. Ей и этих немногих часов, минут было доста точно - она была готова за Тимуром идти куда угодно. Притом что в быту ему нужно было не многое - куда прилечь, где книги поставить. Какие там ремонты?! И разговоров об этом не велось... Для него это было неважно. О взаимоотношениях Тимура Апакидзе и его жены можно судить и по стихам Леси. Вот одно из ее обращенных к Тимуру писем: Лестница звенела долго-долго, И шаги затихли... Я одна. Белый снег спускается полого, За окном сплошная пелена. Сердце, окольцованное вьюгой И печалью, жгучей, как мороз, Замирает, и бегут на руки Тающие льдинки горьких слёз. В эти дни в безмолвии холодном Мне придётся время торопить И шагов незримых, отдалённых Звуки одинокие ловить... И пока не встретимся с тобою В светлый миг - под солнцем иль луной - Вечно буду мучиться тоскою По твоим глазам, любимый мой! Дни без улыбки В 1986-м после окончания Военно-морской академии Тимур Апакидзе стал командиром полка Центра корабельной авиации ВМФ, ко торый располагался в местечке Саки, на юге Украины. В начале девяностых, после распада Советского Союза, для палубной авиации, как и в целом для всего постсоветского простран ства, настали непростые времена. - Лично ко мне подходили и говорили: «Вы сильный лётчик, вы понимаете, что уезжаете в никуда?» - вспоминает Дубовой. - Меня ф акти чески всячески принуждали остаться на Укра ине. Причём не для того, чтобы использовать по назначению, в качестве боевого лётчика. Нет! Чтобы в Россию не отпустить. Апакидзе пере живал происходящее очень тяжело. Чёрный ходил - словно у него погибли близкие люди. Как в трауре... Это были дни без улыбки. Гово рил мало. Если говорил, то предельно жёстко, в том числе с начальством - тем, новым. Мы как раз новую технику получили - спарки Су-2 7К, только с завода. Десять штук! Даже техники тогда подходили со слезами на глазах: «Витя, мы не можем на всё это спокойно смотреть, на столько жалко. Ведь пропадёт всё. Мы готовы подготовить перелёт - перегоните в Россию... В Ейск, на любой ближайший аэродром». Но только что полученные новехонькие «сушки» пришлось оставить в Саках. Лётчики уходили на Север на транспортном борте АН-12 - собрали самое необходимое и полетели. Жён и семьи забрали позже, когда обустроились на новом месте. Вместе с Апакидзе их было полто ра десятка: Павел Кретов, Игорь Кожин, Вик тор Дубовой, Константин Кочкарёв, Сергей Корнев, Геннадий Рыжов, Ярослав Чибир, Ан дрей Абрамов, Евгений Кузнецов, Павел Под- гузов, Андрей Чурсин, Иван Бохонко, Виталий Кузьменко... - Лететь с собой он никого не принуждал, - вспоминает Дубовой. - И ничего не гаранти ровал. Это было добровольное решение каждо го. Говорил так: «Я не знаю, что будет дальше. Не знаю, как мы там будем жить и летать». А украинское командование обещало нам золо тые горы: «У вас такой уровень подготовки - все станете испытателями...» Помню, на одном из таких заседаний один из нас, совсем ещё молодой лётчик, старший лейтенант Виталий Кузьменко (он погиб потом, уже на Севере) слу- шал-слушал посланцев Украины, а потом встал и сказал: «Разрешите выйти, я этот бред не хочу 67