Алексеев, В. В. За великую Россию. Генерал Тимур Апакидзе – палубный военный летчик номер один / Алексеев Валерий Валентинович. - Изд. второе, испр. и доп. – Москва : [б. и.], 2024.

<■.Валерий Ялек^еев чика. Ответ на нихможно найти лишь в полё тах, в учебе. Кажется, что все узнаю слишком медленно, но иначе не получается. Хочется по скорее стать настоящим лётчиком, бойцом. Стыдно осознавать, что я еще лишь воробей, неоперившийся, что летать могу пока лишь в мирном небе, да и то чтобы ни единого облач ка на небе не было. Через 2 месяца выхожу на «большую дорогу». Ну, вот и всё. До свидания, моя мамусенъка. Целую. Твой Тимур. Адмирал» (В Ейском училище у него было прозвище «Адмирал». - Авт.) ОБ АВИАЦИИ Здравствуй, дорогая мамусенъка! Прости, что долго не писал, от тебя тоже давно не было весточки. Как ты живешь? Не замучили ли тебя твои балбесики - ученики? Пишет ли бабуся или Николай Маркович? У меня все нормально. Ничего не болит (даже не привычно как-то) уже с месяц (тьфу, тъфу), ни насморка, ничего. Авиация, честное слово, на пользу мне пошла. Только вот на душе пло хо, невыносимо. Помнишь, дядя Гена говорил, что некоторые лётчики заболевают летной болезнью и не могут не летать. 31 августа я закончил программу на самолёте А-29, сдал зачет по технике пилотирования и теперь из нываю уже 5 дней. Мысль о том, что больше в этом году не поднимусь в небо, приводит меня в уныние. Ты ведь знаешь, как я не люблю ме нять образ жизни, а тут еще отняли то, чем жил, дышал, Я ведь, мамуся, жил полётами, ждал их, а теперь, как все равно, отобрали что-то дорогое, без чего нельзя и жить. Я тебе расскажу все, когда приеду, как летал, как пе реживал. Вообще, прижился я к небу. Мне оно не простит ни одной ошибки. Авиация - она, как война, - ничего не прощает. Все время жил в каком-то подтянутом настроении, все было подчинено полётам, и если я где-нибудь расслаблялся, мне самолёт этого не прощал. Я не имею права плохо летать, и настоя щим лётчиком я буду, здоровье, надеюсь, не подведет. А пока я могу сказать, я еще птен чик, как ты говоришь, но думаю, что ни один из моих товарищей не может сказать, что в воздушном бою он одержал победу надо мной. Наши лётчики, с которыми летал, может быть, считают, что я плохо летаю, я их мне ния не знаю, но, мамуся, в самостоятельном полёте и в контрольном (с инструктором или с кем-нибудь другим) я совсем разный человек. И когда я в самолёте один, я чувствую себя сильным, не дрогну ни перед чем. В зачетном полёте я слетал не так, как летаю сам, и мне за прошлые заслуги поставили «5», понял меня командир эскадрильи. С горя пошел в город, в кино с товарищем и вместо кино познакоми лись с сестрами-близнецами. Они настолько похожи, что товарищ боится их перепутать. Не знаю, что у нас с ними будет, девчонки они очень хорошие (десятиклассницы). Посылаю тебе свою физиономию (отвра тительную). Хочу сделать большую фотокар точку, вроде портрета, - повесим на стенку, если вы с бабусей не против. Всю нашу семью: бабулю в центре (она глава семьи), тебя и меня. А, мамуся? Скоро приеду в отпуск, пусть бабуся гото вится к перелету в Ленинград. А потом тре тий курс, новый самолёт - боевой, настоящий. Ну, вот и всё. До свидания, мамусеньки Целую. Твой сын Тимур КРЫЛАТЫЙ МОРЯК Здравствуйте, дорогие мои мамусенъка и бусляночка! Что-то вы перестали меня баловать пись мами. Я вам чаще пишу. Как вы живете? Что нового в Ленинграде? Как себя чувствуете? У меня все хорошо. На здоровье не жалуюсь. По лучил от Сережки письмо из Владивостока. Ребята «нахимовцы» тоже пишут. Посылаю мою физиономию. Ребята откопали фотокар 304