Алексеев, В. В. За великую Россию. Генерал Тимур Апакидзе – палубный военный летчик номер один / Алексеев Валерий Валентинович. - Изд. второе, испр. и доп. – Москва : [б. и.], 2024.

Л <■.Валерий Алексеев И все же опасно... Но не опаснее, чем красить корабельные мачты, решили нахимовские со рвиголовы и, обвязавшись страховочными концами, принялись драить императорский нос. Организация процесса была по-флотски чёткой. Первая пара обдирает чёрную краску. Вторая зачищает медь. Третья асидолом надра ивает петровский нос до парадного блеска. Д а так , чтобы видно было с другого берега Невы. Во второй («невезучей») паре был Т. Апакид зе. И надо же совпасть в роковой момент двум случайностям. Зазевавшийся напарник Тиму ра роняет вниз напильник. Тот с предательским звоном падает на асфальт. И в эту же секун ду из-за угла появляется дежурный по учили щу. Офицер запрокидывает голову и в лёгком сумраке видит двух «скалолазов», уцепившихся за императорский нос. Снимали сорванцов уже при помощи раздвижной пожарной лестницы. - Отчислить! - словно раскат грома прогре мел над курсантским каре голос начальники училища. И так бы тому и быть, если бы не з а ступничество дедушки одного из нахимовцев - ветерана войны, заслуженного адмирала. Вот т ак чуть не ускользнула от Апакидзе мечта, как из рук жар-птица. Чуть было не закрылись пе ред ним двери лётного училища. - Тимур Автандилович, а стоило ли риско вать своим будущим? Разве не могли отказать ся от участии в этой затее с петровским носом? — спросил я полковника Апикидзе, когда мы разговорились и сама обстановка располагала к откровенности. Апакидзе оценивающе посмотрел на меня, пытаясь понять, не шучу ли я. И только выдер ж ав этот внимательный взгляд, я понял всю бестактность своего вопроса. Конечно, с точ ки зрения иного училищного ревнителя дис циплины и порядка то была сумасбродная, ху лиганская выходка. Но ведь тогда Тимур и его товарищи чувствовали себя детьми капитана Гранта, 15-летними капитанами, приобщаю щимися к старой неписаной флотской тради ции. Отказаться от традиционной драйки - всё равно что не пойти в разведку, бросить в беде товарища. Скажу больше: если бы не было кур- санта-сорванца Тимура Апакидзе, на 10-ме- тровой высоте драившего нос барельефа госу- даря-императора, то, может быть, и не было бы воздушного аса полковника Апакидзе, первым из строевых лётчиков совершившего на боевом самолёте истребителе Су-27К посадку на ТАВ- КРе «Адмирал Флота Советского Союза Кузне цов». Сам Тимур Автандилович так расскажет о своих чувствах при освоении палубной ави а ции нового авианесущего корабля: - В первый раз вырулил я на взлётную по лосу «Кузнецова». Теперь надо разбежаться и взлететь... А впереди 190 метров «полешки», з а дранный нос-трамплин крейсера... Опять этот нос! Сижу в кабине весь потный от напряжения и почему-то вспоминаю тот старый училищ ный эпизод и свой немой вопрос: ну почему я маленький и ловкий? И похожая мысль буравчиком в голове: «Ну, зачем я пошёл в эт у палубную авиацию? Ну, был бы, как все. Ну, летал бы себе спокойно...» Об этих своих сомнениях и переживани ях Тимур Автандилович рассказывает про сто, естественно. И, честно говоря, сказанное не очень-то вяжется с расхожим образом бес страшного воздушного аса. Уловив мое недоу мение, Апакидзе поясняет: «Любому человеку, я считаю, минуты смятения и слабости знакомы . Тот, кто говорит, что у него ни проблем, ни сомнений нет, человек либо больной, либо «деревянный». Я знаю , что такое страх. Не р а з испытывал его на земле и в воздухе... Но только одних страх парализует , а других мобилизуетк В под тверждение этому приведу один давний, но очень примечательный эпизод из летной био графии Апакидзе. ...Самолёт Су-17М, пилотируемый Тимуром Апакидзе и старшим лейтенантом Ю. Морозом, оторвавшись от бетонки аэродрома, пошёл в набор высоты. Но не успели лётчики убрать шасси, как в районе двигателя послышался глухой удар, самолёт тряхнуло, вспыхнула лам почка «сбросить обороты». Двигатель как бы по инерции ещё продолжал работать во взлётном режиме, но с каждой секундой нарастал неха рактерный металлический тон. Самолёт начало трясти. В кабине появился запах гари. На по пытку лётчиков изменить режим работы дви гатель ответил нарастанием вибрации. Экипаж получил команду с земли: «Приготовиться к к а тапультированию. ..» Взглянув вниз, Т. Апакидзе убедился, что катапультироваться некуда. Под крылом са молёта - дома. «Будем заходить на посадку», - передал капитан Апакидзе руководителю по лётов. А тем временем вибрация приняла угро жающий характер. Двигатель мог взорваться в любую секунду. Апакидзе дал команду выклю чить двигатель. Самолёт стремительно шёл на снижение уже в зловещей тишине... Последние секунды полёта запечатлелись в памяти лётчи- 262 О