Алексеев, В. В. За великую Россию. Генерал Тимур Апакидзе – палубный военный летчик номер один / Алексеев Валерий Валентинович. - Изд. второе, испр. и доп. – Москва : [б. и.], 2024.

Новый 2000 г. в Санкт-Петербуге у Марины Марковны Ну и чутъ-чутъ о себе. Пришёл в себя после отпуска. Уже забыл, что это такое. Летаю потихоньку. Пытаюсь освоить карате, прав да, плохо получается, но ничего, я упрямый. Никак не могу сесть на шпагат - чуть-чуть осталось. Вся жизнь идет однообразно: утром - стадион, затем работа, а если нет полётов, то и вечером - стадион. Вот уж поистине сила приходит через насилие над собой. Если что-нибудь из этой области попадет тебе в руки - вышли, пожалуйста. Это же относит ся к любому другому виду «мордобойного» искус ства и рукопашного боя». О том, что наша совместная жизнь не будет лёгкой, Тимур говорил мне не раз. Вот, к приме ру, его письмо из Калининграда: «...Меняйрань ше мучил вопрос, прав ли я, возлагая на твои худенькие плечи тяжесть столь длительного ожидания. Я привык ни в чем не жалеть себя, считая, что должен все вынести, но мало заду мывался над тем, во что это выливается для моих близких, для тех, кто как раз преданно меня любит и, если жизнь заставит, - разде лит мою судьбу. Легко жить мне не придётся никогда, всё в жизни достается через кровь, пот и слёзы, но иногда я сам усложнял жизнь свою и близких. ...А ведь всё, чего я достиг вжиз ни, - самому мне и даром не надо. Получается, что вроде на первом месте в моей жизни полё ты, работа, спорт, но ведь если вас у меня не станет - мамы, бабушки, тебя, всё вышепере численное теряет какой-либо смысл. Одному мне без вас ничего не надо. Все эти годы мысль о том, что у меня есть Вол чок, мой Волчок, согревала меня. Лесенька, жизнь без тебя потеряла смысл, без тебя я буду живым трупом. Каждая встреча с тобой оставляла неизгладимый след в душе. Сейчас, вспоми ная все наши встречи, ка кая ты была, как ты меня лась, менялась без меня, не зависимо от меня (ты силь но изменилась за последние два года), меня убивает со знание того, что эти про шедшие два-три года мы потеряли из-за всяких пред рассудков, что могли жить два-три года вместе, три года, а не по три дня в году, как у нас получалось. Леся, ты не сможешь жить без меня, потому что тымоя! Не могу обещать теберайской жизни, у нас будет много трудностей, но и счастли вой ты ни с кем не будешь, кроме как со мной, запомни это. Ещё несколько лет назад я ин туитивно почувствовал в тебе родственную душу, несмотря на внешнюю «непохожесть» друг на друга. Конечно, незаменимых нет, так говорит жизнь, но я в это не верю. Пустое ме сто занимает другой человек - это так, но эта замена никогда не бывает равнозначной. Мож но заменить директора, командира и т.д., но самого человека - невозможно. ...Лесенька, я говорил, что больше не буду работать, как «ишак», буду, глядя на других, соблюдать «режим труда и отдыха». Это все были слова утешения, не более. По всей веро ятности, в таком темпе придётся работать, пока буду способен соображать и двигаться. Может быть, меня считают идиотом окру жающие, но по-другому не будет, иначе поте ряю сам себя, только вот «жертвовать» свои ми родными ради кого-то - больше никогда не буду, ну а собой... Цыплёнок, подумай обо всем хорошо, хотя, честно говоря, тебя уже ни что не спасет - насильно увезу с собой». Как-то на кафедре в СТАНКИНе к нему по дошла преподавательница и спросила: «Тимур, почему Вы грустите? Скоро вы с Ларисой бу дете вместе». «Да вот боюсь, что не выдержит она трудностей нашей гарнизонной жизни и сбежит от меня обратно». «Нет, наша Лариса - не сбежит!» 198