Алексеев, В. В. Моя дорога в небо / Алексеев Валерий Валентинович ; [Н.-и. испытат. центр (авиац.-косм. медицины и воен. эргономики) 4 ЦНИИ М-ва обороны Рос. Федерации]. – Изд. второе, испр. и доп. – Москва : [б. и.], 2015. - 592 с. : ил., портр.

Валерий Алексеев . полнил команду». Сделал ещё три захода, и каждый раз лётчик самолёта-нарушителя также совершал манёвр. Опытный, как позже выяснилось, был боец Ким Чанг Кью, сражавшийся с нашими «МиГами» ещё в корейскую войну. А тогда закралась мысль: возможно, он не видит моих команд и маневрирует, что называется, на всякий случай. Взял и прошёл у него перед носом с включенным форсажем. Теперь-то он должен заметить и следовать туда, куда я показал. Но мой « подопечный » выполняет разворот опять в другую сторону. Ох, и разозлился я. Набрав высоту, начинаю заходить противнику в хвост. Он тут же выполняет манёвр в обратную сторону на курс 270 градусов. Но я прочно «сижу» у него на хвосте. Занимаю исходную позицию для атаки. Запрашиваю КП: «Команды не выполняет, разрешите уничтожить цель». С КП: «Подождите минутку». Через 1-1,5 мину ты приказывают принудить противника к посадке в районе нахождения, вспоминает пилот. То есть нарушитель снова пошёл в сторону Финляндии. С земли не давали команды на добивание цели. Скомандовали: принудить к посадке! Увидев впереди белое пятно - замерзшее озеро Копиярви южнее местечка Лоухи - Керефов смог принудить корейцев к посадке на лёд. Он, угрожая столкновением с лайнером, как бы «накрыл» его левое крыло своей правой плоскостью и включил посадочные фары. Начав снижаться, он заставил нарушителя пойти на посадку. Керефов дожимал лайнер до самой поверхности. В 23 часа 5 минут совершил вынужденную посадку на лёд озера Корпиярви возле посёлка Лоухи. На него лайнер и совершил посадку, подмяв под себя несколько молодых сосенок и уткнувшись носом в небольшое воз вышение на льду. Он так и остался лежать на льду, накренившись на обрубок левого крыла, словно огромная раненая птица. Корейцы блестяще посадили почти неуправляемый двухсоттонный лайнер на застывшее озеро - на брюхо. При свидетелях-рыбаках. Вскоре он был обнаружен советской поисковой группой. Первым на борт поднялся прапорщик Дубодел; как позднее говорили пассажиры самолёта, запыхавшийся прапорщик со сбитой набекрень шапкой выглядел как типичный советский военный в западных фильмах. Из числа пассажиров от осколков ракеты погиб 1 человек, ещё один умер от ранений по дороге в больницу. 13 человек получили несмертельные ранения. Известно, что члены экипажа не могли несколько минут оторвать своего командира от штурвала, столько фи зических и моральных сил он потратил на посадку. Советские специалисты дали действиям этого пилота самую высокую оценку, и не только советские. Как потом узнали военные, лётчик южнокорейского самолёта получил от авиационной фирмы «Боинг» солидное вознаграждение за посадку. Рассказывает Виктор Михайлович Баранов. В ночь с 19 на 20 апреля 1978 года оперативный ВВС поднял меня из ДС по боевой тревоге. Задание было какое-то смутное, лететь в Карелию южнее Кандалакши, там должен быть самолёт, в контакт не входить. Облачность над Кольской землёй была до Кандалакши 8 баллов. Трасса ночью была свободна, и я спокойно летел за облаками. Хибинские горы были закрыты. После Кандалакши в районе фронтового аэродрома Ала куртти облачность была порядка 3-4 баллов с хорошей видимостью. Южнее Алакуртти у озера Корпиярви мы заметили, что-то светится. В общем-то в тундре, в этом месте не должно ничего светиться. Снизившись, мы увидели самолёт больше половины на суше, хвостовая часть на льду озера. Подобрав площадку у крыла, я сел. После приземления увидели громадный самолёт без многих метров левого крыла (оказалось 4 м). Основные стойки шасси во льду - лёд проломился. Это оказался Боинг-707 южнокорейской авиакомпании. Это было на писано на борту, по-английски и иероглифами. Невозможно было представить, где Корея, а где Карелия, и как он мог здесь оказаться. И к тому же с оторванным крылом. На борту было 94 пассажира и 8 членов экипажа. Из пассажиров 11 было ранено от осколков ракет и два погибших. Посадив, разместив 42 пассажира под за вязку, я взлетел и направился на аэродром г. Подужемье. Там пассажиров посадили в автобусы и увезли в г. Кемь. На обратном пути я сел у самолёта. К этому времени там было уже 3 Ми-8 (ПВО, Армии, аэрофлот). Руководил там уже маршал Пстыго. Он поблагодарил мой экипаж. Сказал «майор, готовь дырочку в кителе для ордена», и отправил домой. После возвращения на свой аэродром я доложил оперативному ВВС, который тоже сказал «готовь дырочку в кителе». Но не то, чтобы дырочку в кителе, но даже боевого листка не вы пустили и приказали молчать, т.к. даже правительство не знало, как реагировать на всё происходящее. Ведь самолёт был сбит двумя ракетами с Су-15 капитаном Босовым. Затем в «Правде» появилось заявление Пре зидиума Верховного Совета ССР, что южнокорейский самолёт Боинг-707 нарушил воздушное пространство СССР, советский истребитель его принудил к посадке, чтобы не обострять отношений, советское правитель ство приняло решение о выдворении командира и штурмана с территории СССР. Некоторая правда появилась в газете «Комсомольская правда» №159 от 19.06. 1990 года. Мне же объявили потом, что если бы были наши пассажиры, то вопрос о награде мог бы возникнуть. Хотя такой случай со мной был на аэродроме Килп-Явр, о котором я писал выше. Пассажиров и экипаж на вертолётах эвакуировали, раненых отвезли в районную больницу. В Доме офи церов, куда привезли пассажиров «Боинга», в самом большом зале спешно переставляли солдатские кровати. Никаких особых удобств гостям предложить не могли. (По ближайшим окрестностям пришлось искать даже ту- 476