Алексеев, В. В. Моя дорога в небо / Алексеев Валерий Валентинович ; [Н.-и. испытат. центр (авиац.-косм. медицины и воен. эргономики) 4 ЦНИИ М-ва обороны Рос. Федерации]. – Изд. второе, испр. и доп. – Москва : [б. и.], 2015. - 592 с. : ил., портр.

Моя дорога в небо . Вспоминаю о листовках, где были слова «За свободную Германию! Долой Гитлера!. Спрашиваю в микрофон стрелка-радиста сержанта А. Кротенко: —Листовки? Он отвечает: —Сброшены совместно с бомбами. Вот уже сорок секунд как сброшен смертоносный груз. И тут мы видим внизу, на земле, огненные всплески. В одном, в другом месте. Во многих местах. Видим, как от них расползается полымя - где тонкими ручейками, где широкими полосами. В разных секторах города видим круги и квадраты огня. Освещённый Берлин как снег на голову погружается во тьму ночи. Но при этом ещё ярче видятся зажжённые нами костры. Наконец, воздух пронизывают прожекторные лучи. Их море. Они шарят по небу, пытаясь схватить в свои щупальца наши самолёты. И посреди лучей на разных высотах рвутся зенитные снаряды. Орудия выбрасывают их сотнями. Большая численность трассирующих сна рядов оставляет за гобой разноцветные трассы, и по ним видно, как снаряды, достигнув определённой высоты, уходят вниз, оставляя за со бой пламенеюгций след. Если бы не битва, позволительно было бы рас- Хохлов Пётр Ильич кинуть умом, что над Берлином громадный фейерверк. Весь небосклон в огнях. А городок погружён во тьму... Тридцать минут полёта до Штеттина оказались для нас нелёгкими. Фашистские истребители неистов ствовали в воздухе, пытались во что бы то ни стало перехватить советские бомбардировавши. И, очевидно, вследствие этого стрелок-радист флагмана Кротенко спешно передал на свой аэропорт радиограмму с за благовременно условленным текстом: «Моё местоположение Берлин. Задачу выполнил. Возвращаюсь». Она должна бы быть передана с нашим выходом в море. Но Кротенко рассудил так: а как гром среди ясного неба собьют авиалайнер, и думай-гадай после этого, были мы над Берлином или нет, сшибли нас над целью или на подходе к ней?.. Судя по времени полёта и остатку горючего в баках, как словно бы всё стандартно, и мы держали вектор движения на Кагул. Заалел горизонт, забрезжил рассвет. Над морем стояла густая дымка. Стала тревожить дума, не закроет ли туман остров Сааремаа к нашему прилёту? По радио запрашиваем метеосводку и позволение на посадку. Через немного минут нам отвечают: «Над аэ родромом густая дымка. Видимость 600-800 метров. Посадку разрешаю». Все с облегчением вздохнули. Хотя и тяжело будет, но сядем дома. Через шесть часов пятьдесят минут позже нашего взлёта Евгений Николаевич Преображенский с первого захода отменно посадил флагманский самолёт». Из тринадцати советских бомбардировщиков к Берлину прорвались пять, остальные отбомбились по Штеттину. На следующий день по Берлину было нанесено второе потрясение. Его, как и все последующие, возглавлял полковник Преображенский. Четыре экипажа звена Преображенского Е.Н. разлетелись к намеченным целям —военным заводам «Хейн- кель», «Фокке-Вульф», «Цеппелин», электростанциям, вокзалам, зданиям Рейхсканцелярии и Министерства пропаганды. В 1.30 8 августа сбросил восемь фугасных и зажигательных бомб на Штеттинский вокзал полковник Преображенский Е.Н., вслед за ним отбомбились по своим целям Плоткин М.И., Трычков П.Н. и Дашковский Н.Ф. Вниз полетели контейнеры с тысячами листовок и советскими газетами. С большой высоты хорошо были видны разрывы фугасных бомб. Сразу после авиаудара Берлин погрузился в темноту. Но ненадолго: вспыхнули пожары от зажигательных бомб. Небо осветили лучи прожекторов, загромыхала зенитная артиллерия, взлетели ночные истребители. Во флагманском самолёте Преображенский Е.Н. продиктовал радисту Кротенко радио грамму в Москву, ставшую вскоре знаменитой: «Моё место - Берлин. Задание выполнили. Возвращаемся». Путь домой был сложным. Все наши самолёты уходили на север к морю. ПВО Берлина проснулась: 160 прожекторов изрезали небо, сотни разрывов зенитных снарядов. В воздухе появились ночные истребители с за жжёнными фарами. Наши стрелки отбивались из всех бортовых пулемётов. И только над Балтикой истребители отстали. Согласно инструктажу, лётчики возвращались на базу индивидуально. Садились на Кагуле уже утром в четы ре часа в дымке при видимости всего 600-800 метров. Весь полёт продолжался 6 часов 50 минут. На Сааремаа вернулись все самолёты, хотя и с пробоинами от осколков. 211